Последний штурм — Севастополь

Ознакомившись с положением дел, Горчаков решил отвести войска на северную сторону. Это было единственно верное решение: «…Севастополю держаться долее было невозможно. Оба неприятельские флота давали союзникам средство выставить громадную артиллерию, с которою наша не могла соперничать. В четыре дня бомбардировки потеряли мы 8000 человек, а в последний день при штурме и бомбардировании лишились 9000 человек. Если бы мы даже овладели вновь Малаховым курганом, и неприятель продолжал бы бомбардирование, то теряли бы мы ежедневно до 2000 человек, и Севастополь сделался бы могилой всей армии».^{775}

К этому времени был контужен генерал Шепелев. Вскоре он получил ранение в грудь и лопатку, но остался в строю. Генерал позаботился о снабжении патронами остатков 9-й и 15-й дивизий, подтянул единственный резерв — Азовский и Одесский полки для удержания Корабельной стороны и моста, но получил приказ отступать на Северную сторону.

Вечером 27 августа (8 сентября), без противодействия со стороны противника, русская армия отошла. Переправа по уже давно наведенному наплавному мосту шла до утра. Защитники Севастополя, основная часть гарнизона, переправились на Северную сторону. Последним по нему прошел генерал-майор Хрущов в сопровождении капитана Воробьева.

Вопрос: кто же последним оставил Севастополь, много лет тревожил исследователей — слишком много было претендовавших на роль последнего защитника крепости и слишком эпическим было оставление «Русской Трои». Конечно, с точки зрения военной истории он не имеет никакого значения, но с точки зрения свойственной каждому из нас любознательности — очень и очень интересен.

Послушаем очевидцев. Первым, известного нам по сражению на Черной И. Красовского: «…С некоторых пор вопрос о том, кто последний оставил Севастополь, слышится отовсюду. Он сделался вопросом столько же интересным, сколько и щекотливым. Я не буду рассказывать о тех обстоятельствах, при которых возник этот вопрос, а постараюсь, согласно с письменными документами, с рассказами очевидцев и затем по собственной, никогда не изменявшей мне памяти, изложить дело, как оно было и действительности: в “Описании обороны Севастополя”, составленной под руководством генерал-адъютанта Тотлебена сказано, что на южной стороне оставлены были только умирающие и безнадежно раненные, в числе около 500 человек, при медике, с письмом к Французскому главнокомандующему, в котором князь М.Д. Горчаков поручал вниманию его этих страдальцев.

Далее говорится, что на рассвете 28-го августа лейтенант Афанасьев развел малый мост через южную бухту: в 8-мь часов утра выехал из города начальник гарнизона граф Дмитрий Ерофеевич Сакен со своим начальником штаба князем Виктором Илларионовичем Васильчиковым; в то же время генерал-лейтенант Щепелёв и вице-адмирал Панфилов оставили Корабельную, когда последние части войск отплыли от берега.

Последним отступил по мосту генерал Хрущов, после чего, по распоряжению генерал-лейтенанта Бухмейера, начали разводить большой мост».^{776}

По прошествии после события последней переправы времени число кандидатов в последние защитники возрастало. Генерал-адъютант Коцебу полагал, что главнокомандующий князь Горчаков и он последними оставили Севастополь.

Генерал Хрущов говорил, что последними покинули развалины оставленного города граф Остен-Сакен и князь Васильчиков. Генерал-лейтенант Меньков, который, по поручению главнокомандующего армией вел «Журнал обороны Севастополя», и князь Урусов подтверждают сказанное Хрущовым.^{777}

Очевидец переправы, поручик артиллерии Лев Толстой, с документальной точностью описал этот переход и внутреннее состояние защитников: «Севастопольское войско, как море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на Северной, медленно двигалось в непроницаемой темноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев, — от места, всего облитого его кровью; от места, одиннадцать месяцев отстаиваемого от вдвойне сильнейшего врага, и которое теперь велено было оставить без боя… Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимой горечью в сердце вздыхал и грозился врагам».^{778}

После отхода полков, прикрывавших переправу, понтонный мост развели и подтянули к северной стороне. Уничтожалось все, что могло быть использовано союзниками. По приказу Горчакова были затоплены остатки Черноморского флота, кроме нескольких паровых кораблей. Когда через два дня противник стал обстреливать пароходы, собранные у северного берега, Горчаков приказал также затопить и их — ко дну пошли 10 пароходофрегатов и 6 транспортов.

28 августа 1855 г. с линейного корабля «Париж» сошли на берег 214 человек экипажа и он был затоплен на рейде между Павловской и №4 батареей.