Последний штурм

— Но, — говорил ему командир партизанского отряда, — не считай себя демобилизованным. Веди работу с крестьянами, потихоньку, осторожно собирай вокруг себя людей, на которых можно положиться, создавай базу для сопротивления врагу. Постарайся найти связь с партийным подпольем, изучи условия для создания партийной ячейки. Выдумай легенду о своей инвалидности и не бойся войти в доверие к местным властям. Сведения, которые вы будете добывать, могут оказаться и важными, и полезными.

И он действовал, как советовали ему старшие товарищи. Три года назад, когда в этом районе создавалась широкая полоса безлюдной зоны, или «зоны свободных бомбардировок», община Кханькань приняла к себе сотни семей из разрушенных по программе «умиротворения» деревень и сама стала «стратегической деревней», Нгуен Ван Тхань приглянулся военной администрации, и его сделали старостой деревни.

— Даже не знаю, как еще хожу по земле, — жаловался он секретарю парткома, — уже сколько наших товарищей погибло в бою, скольких арестовали и расстреляли каратели, а я пока держусь. Партийная ячейка запретила мне участвовать в боевых акциях. Пришлось подчиниться. Вот и служу своим врагам, да еще стараюсь угодить им. Самому противно от такой жизни.

— Вы не правы, господин Тхань. Ваша работа коммуниста-разведчика, человека, в котором местная администрация видит своего союзника, крайне необходима в нынешних условиях. Вы делаете больше, чем могли сделать, убив одного-двух врагов. Поэтому продолжайте стоять на посту, никакой демобилизации.

— Да не о демобилизации я думаю и говорю, а о настоящей борьбе с врагом, господин Као.

— Вы этим как раз и заняты. В армии тоже не все ходят в атаки, взрывают вражеские укрепления. Есть и такие, которые, пробыв на фронте довольно долгое время, так и не встретятся с противником лицом к лицу.

— Я все понимаю, господин Као, но смириться с этим очень трудно.

— А вы не забыли, что у нас сегодня встреча с активом? Или что-то мешает ей?

— Когда все будет готово, нас позовут, не беспокойтесь.

Связной будто ждал этих слов. Прошуршала плетеная занавеска, и в комнату вошел человек.

— Господин Тхань, все готово, можно идти.

— Как дела с охраной?

— Все сделано, как было приказано.

По узкой тропинке между рисовых полей они, шагая след в след, вышли на окраину деревни. В стороне от тропинки стоял на отшибе большой дом с частично разрушенными стенами и давно разобранной крышей. Внутри дома была просторная комната, видимо гостиная прежних хозяев, где и собрались активисты-подпольщики. Оконные и дверные проемы были хорошо занавешены, и в комнате горело несколько масляных светильников. Читать при них, может быть, и нельзя, но разглядеть лица собравшихся можно.

— Господин Као, — поднимаясь с небольшого обрубка дерева, сказал мужчина выше среднего роста, с усами, но без бороды, выглядевший лет на сорок — пятьдесят. — Здесь собралось сорок семь человек. Мы рады вашему приходу к нам. Я — Ле Ван Киет, — добавил он, протянув руку.

Секретарь почувствовал крепкое рукопожатие.

— Я тоже рад встретиться с боевыми товарищами, — сказал он, опускаясь на поставленную скамейку, — поговорить о задачах, которые встают перед нами уже сегодня. Но прежде всего, товарищи, — секретарь был очень взволнован, голос у него задрожал, — я должен сообщить вам трагическую весть: третьего сентября в Ханое скончался создатель нашей партии, первый президент свободного Вьетнама товарищ Хо Ши Мин.

Секретарь умолк, проглотив подступивший к горлу комок.

Который раз он уже встречается с подпольщиками и партизанами, но как только скажет, что скончался президент Хо Ши Мин, предательский комок подступает к горлу и начинает душить. Проходит немало времени, прежде чем он успокаивается. Он наблюдал за собравшимися товарищами и почувствовал, что они взволнованы не меньше, чем он.

— Недавно, — начал секретарь парткома, — я присутствовал на совещании партийных и военных руководителей, и генерал Ле Хань по поручению Временного революционного правительства зачитал радиограмму ЦК КПВ всем бойцам, командирам, партизанам, всему народу Южного Вьетнама, в которой выражается вера, что вьетнамский народ превратит скорбь в силу и будет с еще большей решимостью бороться за строительство социализма на Севере и против американских империалистов и их лакеев на Юге, чтобы выполнить завещание президента Хо Ши Мина. Вот какой завет оставил нам президент Хо Ши Мин, — секретарь Као вынул из тайника крошечный листок бумаги и, наклонившись к светильнику, прочитал:

«Война Сопротивления американским агрессорам, возможно, затянется. Нашим соотечественникам, возможно, придется понести значительные материальные и человеческие жертвы. Однако мы должны со всей решимостью сражаться против американских агрессоров до полной победы…»

Секретарь выдержал короткую паузу.