Последний синклит

— У меня такая защитная реакция, — ответил Хеккет. — Вы не читаете Фрейда. Все из-за подсознания. Я понимаю, что объективно вы ей должны понравиться больше. Во-первых, вы выше меня ростом на целую голову. Во-вторых, немного моложе. И хотя на моей голове волосы растут гораздо лучше, чем на вашей, но женщины почему-то редко смотрят именно на это обстоятельство. Скорее наоборот, лысеющие мужчины им больше нравятся. Ну и, наконец, мои манеры. Вы работаете под доброго следователя. Я — под злого. Все правильно. И я никак не могу ей понравиться на вашем фоне. Приходится провоцировать ее такими вопросами.

— Только потому, что она вам понравилась?

— Не только, — возразил Хеккет. — Мне было важно узнать о ее взаимоотношениях с членами семьи. Кажется, Роберт не пропускал ни одной юбки рядом с собой и наверняка к ней приставал. Хотя она объяснила, что сумела его отшить, я в это не очень верю. Судя по рассказам, Роберт был достаточно настойчивым бабником.

— Зачем ей врать?

— Не знаю, может, она и говорит правду. А вот о характере ее отношений с более взрослыми членами семьи мне хочется разузнать поподробнее. Я не совсем понял, что значат близкие отношения, если они не спали. Это напоминает мне показания Билла Клинтона перед сенатской комиссией. Он уверял, что никогда не спал с Моникой, что, в общем, было правдой. Только при этом он умолчал, что у них был оральный секс и сигарета тоже путешествовала туда, куда ей не нужно было отправляться.

— Когда я вас слушаю, у меня всегда возникает ощущение, что меня облили грязными помоями, — поморщился Дронго. — А может, я должен сделать другие выводы, кроме вашего сексуального подсознания.

— Например? — нахмурился Хеккет.

— Вы договорились с кем-то из сотрудников семьи и теперь сознательно развиваете тему гиперсексуальности семьи, чтобы отвести подозрения от действительного убийцы.

— Вы так думаете? — Хеккет помолчал секунду, затем расхохотался. — Вообще-то гипотеза интересная. Только это не я, Дронго. Кто угодно, только не я. Никогда в жизни я бы не пошел на такую глупость и не стал бы травить ребенка.

— Об этом мы уже говорили. — Дронго посмотрел на часы. — Второй час дня. Я думаю, что сегодня мы успеем допросить еще одну пару.

— Кто у нас следующие?

— Вы же сами предложили развернуть сотрудников в обратную сторону после жеребьевки. И теперь по вашей милости мы будем говорить не со Стивеном Чапменом и его отцом, а с поваром Арчибальдом. Хотя я думаю, что Квернер и Хашаб вытянули из него все, что могли. Это мы скоро узнаем, — заметил Хеккет поднимаясь.

Они вышли в холл. Хеккет приоткрыл дверь в большой конференц-зал и удивился. Там никого не было. Он обернулся к Дронго.

— Куда исчезли наши эксперты? — удивленно спросил он.

— Здесь работали Важевский и Симура, — напомнил Дронго. Он повернулся и вышел в большой холл, направляясь к одному из охранников, сидевшему на стуле.

— В большом зале были двое наших экспертов, — сказал он. — Вы не знаете, куда они вышли?

— Не знаю, — удивился охранник. — Из отеля они не выходили, сэр.

Дронго подошел к дежурному портье. Эта была та самая девушка из Индии, которая встречала его в первый день.

— Двое ваших экспертов поднялись наверх, сэр, — любезно сообщила девушка. — Один из них, кажется, японец, сказал мне, что они идут поговорить с сэром Энтони.

— Могли бы позвать его и вниз, — проворчал Хеккет, усаживаясь на диван, — так они до вечера не закончат.

Едва он закончил фразу, как в холл из ресторана выбежала заплаканная Линда. Взглянув на Дронго и Хеккета, она лишь махнула рукой и поспешила к кабине лифта. Хеккет многозначительно посмотрел на Дронго.

— Кажется, я напрасно предложил обратное движение, — заметил Хеккет. — После Хашаба и Квернера их свидетели ничего нового нам не расскажут. Вообще эта идея мистера Доула была чистой профанацией нашего дела. Мы лишь имитируем деятельность. Разве можно так найти убийцу и его помощника? А если вы захотите меня обмануть? Или я вас? Трудно будет разоблачить друг друга.

— Неужели? — иронично спросил Дронго.

— Конечно, не всем, — согласился Хеккет. — Я наверняка сумею сразу понять, когда меня обманывают. Вы, возможно, тоже. Но остальные… я не уверен.

— Мне всегда нравилась ваша поразительная наглость, — улыбнулся Дронго.

— Абсолютное самомнение в сочетании с убежденностью, что вы лучший, могут иногда приносить свою конкретную пользу. Хотя нельзя считать себя самым лучшим. Это всегда очень опасно.

— Я не сказал, что я самый лучший. Я сказал, что меня трудно обмануть. А это действительно так.

Из зала ресторана показались Хашаб и Квернер. Они спорили. Вернее, спорил Хашаб, который размахивал руками и кричал на весь холл, тогда как Квернер достаточно тихо ему отвечал.

— Что случилось? — спросил Хеккет у арабского эксперта. — Почему вы так разорались, Хашаб?

— Линда была ночью у Дронго, а он это скрыл от нас! — крикнул Хашаб. — Мы сейчас все узнали. И про Тиллиха, и про Симуру. Я считаю, что нам нужно бросить все дела и немедленно заняться Тиллихом, а Квернер предлагает подождать совета экспертов и сначала поговорить с вами.