Последний снег

Только намного позже она поняла, что он тоже боялся. Боялся доверить ей оружие.

Не зажигая фонаря, Лив пошла через лес к дому вдовы Юханссон. Там ее встретили собаки и одинокая лампочка над дверью, но в окнах было темно. Приоткрыв входную дверь, она позвала Йонни, но никто не откликнулся. Лив вошла. Прокралась по коридору мимо кухни и гостиной со старой пыльной мебелью и остановилась на пороге спальни. Кровать была заправлена. Только глаза чучела на стене смотрели на нее осуждающе. Йонни дома не было. Включив свет, Лив увидела, что весь пол в грязных следах, словно кто-то ходил по спальне в уличной обуви.

Она вернулась на кухню и взяла одну из его сигарет. Может, Йонни работает допоздна? Она не в курсе его расписания. У них не те отношения, когда точно знаешь, чем в этот час занят другой. Таких отношений у нее никогда ни с кем не было.

Посмотрев в окно, отметила, что машины во дворе нет. Изучила содержимое холодильника. Упаковка крепкого пива, вскрытая банка с сосисками, брусок масла и банка маринованной свеклы колечками. Остатки сыра, которым он пытался ее угостить.

Вернулась в спальню с внезапным желанием порыться в его вещах. Зажав сигарету в губах, проверила шкафы. Смотреть там было не на что.

Несколько застиранных джинсов и темных фланелевых рубашек. Футболки с портретами рок-групп восьмидесятых.

Лив достала мобильный, чтобы послать ему сообщение. «Я у тебя дома, — хотела она написать. — Отец пропал». Но потом вспомнила, что у нее нет его номера. У нее ничего не было, кроме постели в доме вдовы Юханссон. Все, что ей было известно о Йонни, это то, что он работает на лесопилке и водит «форд». Она никогда не интересовалась его жизнью, никогда не задавала вопросов. А стоило бы. Может быть.

На другом берегу Симон все еще звал деда по имени. В его голосе звучала нарастающая тревога. Лив ускорила шаг, а потом побежала, несмотря на то что ноги болели после рабочего дня. Добежав до фермы Мудигов, она сообразила, что в поисках отца теперь участвуют несколько человек — голоса звучали со всех сторон, между деревьев метались огоньки фонариков.

Первым она наткнулась на Дугласа. Он шел медленно, неуклюже. Живот торчал из-под ремня. Лив легонько коснулась его плеча, чтобы не напугать. Но он все равно испугался — вздрогнул и уставился на нее как на лесовичку.

— Лив, это ты! Что там случилось с твоим папашей?

— Я бы тоже хотела это знать.

— Симон говорит, его весь день не было.

— Он наверняка скоро вернется.

Дуглас закатил глаза.

— Видар уже не молод.

— Отец здоровее нас всех.

— Оно, конечно, так, но мало ли что могло случиться.

Дуглас Мудиг не понаслышке знал, что беда может нагрянуть в любой момент. Десять лет назад его ферма сгорела, и ему так и не удалось полностью восстановить бизнес. В деревне поговаривали, что скоро молочной ферме, унаследованной Дугласом от отца, и вовсе придет конец. Лив казалось, что на лице мужчины написано злорадство. Кто знает, может, он только рад, что на этот раз неприятности не у него, а у соседа.

Из темноты за Дугласом возникла женская фигура, и Лив утонула в объятьях. Эва Мудиг была крепкой женщиной с коротко стриженными волосами и зорким взглядом, от которого ничего не ускользало. Видар говорил, что она больше мужик, чем Дуглас, и если бы не она, ферма давно бы уже загнулась.

Выпустив Лив, Эва покачала головой:

— Обычно Видар рыскает по деревне и ищет тебя, а тут наоборот.

— Все бывает в первый раз.

— Симон у нас каждый день бывает, но Видар на нашем берегу не показывается.

— Серудия говорит, что видела его из окна утром.

— Старуха слепа как курица, — заметил Дуглас. — Я б ее меньше слушал.

Эва выудила пластинку снюса из-под губы.

— С поисками лучше до утра подождать. Темно как в могиле.

— Да я не волнуюсь особо… Отец умеет о себе позаботиться, — сказала Лив.

Это и правда было так. Если кто и знал, как выжить в лесу, так это был Видар. Лес для него — дом родной. Что могло с ним случиться? Но все равно ей было не по себе при виде тревоги в глазах Эвы и Дугласа. Может, они знают что-то, чего не знает она?

— Если Видар не вернется к утру, позвони нам, — попросила Эва. — У нас есть собаки и квадроцикл.

— Спасибо, но в этом нет нужды.

Раздался треск ветвей, и из кустарников показались подростки. Их тени переплелись так тесно, что казалось, будто это один человек. Лив направила на них фонарик, и они поморщились от яркого света. От холода лица раскраснелись. Макияж Фелисии размазался. Со своими синими волосами и «боевой» раскраской она не была похожа ни на Дугласа, ни на Эву. По виду тянула на девятнадцатилетнюю — достаточно взрослая, чтобы уехать из деревни.

— Ты нашла его? — спросил Симон.

— Нет. Но нам лучше пойти домой. Я не удивлюсь, если он сидит на кухне и гадает, куда мы подевались.

На часах была полночь, когда они вошли в дом и сняли верхнюю одежду. Собака с унылым видом терлась об их замерзшие ноги. В доме было тихо и темно. В спальне отца ничего не изменилось. Все та же небрежно заправленная пустая постель. Симон открыл дверцы гардероба, будто наделся найти там Видара, решившего поиграть с ними в прятки.