Последний снег

– Я? Конечно же, Солярис! У меня есть всё: работа, признание, жена, дом – я счастлив, мне не о чем страдать. У меня всё отлично! – «Лжец! Лжец! Лжец!», – И вам советую жить в Солярисе! Жизнь в мире Тьмы уничтожит, а для Грани вы ещё слишком молоды и не так сильны, – «Ложь! Ложь! Ложь! – всё чётче отдавался хор боли в его разуме. Воспоминания снова захватили разум. Контроль.

Восхищение, но лишь одно лицо выражало сострадание. То самое лицо – новое.

«Итак, продолжим разбирать теорию, а после – тест», – вновь взяв всё под контроль, профессор продолжил. Диалог с аудиторией, разбор теории, тест, звонок.

«Наконец-то!», – сошлись на общем значении облегчения студенты и профессор, но не «новое лицо». Поток стремительно направился на выход, только один человек был против течения. Медленно, но верно направлялся к цели – к профессору.

– Здравствуйте ещё раз. Мне очень понравилась Ваша лекция, это очень необычный подход. Особенно феномен того, как Тьма внезапно принимает для человека облик Соляриса и наоборот!

– Благодарю, Вам не пора на следующую лекцию? – «Нет, она не похожа на студентку…не по возрасту».

– О, простите, профессор Миддлс, забыла представиться! Меня зовут Кристен, Кристен Ноу, я журналист-психолог из журнала «Психология Философии»!

– Я Генри Миддлс. Вам что-то нужно от меня?

– Простите, что беспокою, но я изучила все Ваши труды, посетила лекцию! Вы очень интересная личность, мне бы хотелось взять интервью в стиле исповеди. Откровенного монолога. Мне кажется, у Вас есть чем поделиться с миром и чем помочь ему! Можно перейти на «ты»?..

– Нет, извините. Нет времени. До свидания!

– Но…я могу помочь, – профессор уже ничего н слышал, он целенаправленно шёл к выходу, уходя в свои мысли, которые так яро пытались его захватить во время лекции и на протяжении последних лет жизни. В его голове крутились мысли: «Что это за девушка? Что за дурацкое название для журнала «Психология Философии»? Никогда не слышал о таком! Помочь?! Эта юная девица?!»

Мысли, мысли, мысли. Он с удовольствием погружался в это давление, эта боль стала ему некой отдушиной. С каждой ступенькой, ближе к выходу – ближе к боли.

– Профессор, пожалуйста, прошу! Я могу помочь!

«…пожалуйста…прошу!» – эта часть предложения, эти слова… Именно эти слова были последними, что он слышал от Флореляйн. Именно они сильной болью отозвались в сердце сейчас, именно эти слова заставили его замереть в оцепенении перед очередной ступенькой, именно эти слова выдернули его из погружения в свои любимые страдания.

– Я могу помочь!

– Что…Вам…Нужно? – его не злило происходящее, однако что-то неведомое сильно задело за живое.

– Хочу помочь. Изучая Ваши работы, труды, я заметила, что они резко изменились, что психология философии¹ сменила направление. Что случилось? У Вас же есть что рассказать миру. Ваша история может помочь людям!

– Девушка, Вы несёте полную околесицу, я не понимаю, что Вам нужно. Я больше не даю интервью, – потеряв интерес, осознав реальность настоящего, Генри снова направился к выходу.

– Тогда…Флореляйн! Кто такая Флореляйн?? Ваши студенты часто отмечают, что Вы иногда выпадаете из лекции и произносите её имя!! Я могу Вам помочь вернуться в нормальную жизнь!.. В настоящий Солярис, Генри!

– Что? Да как Вы смеете? Это не Вашего ума дела!! До свидания, надеюсь, что наши пути более не пересекутся! – «Да как ей хватило наглости опорочить это священное и чистое имя своим ртом!»

«Может это не он…», – прошептала Кристен.

В аудитории на одного человека стало меньше. Воздух наполнился остаточным напряжением, неосознанностью. Кристен Ноу ещё не понимала, какую боль она причинила и как усугубила внутреннее положение Генри, просто сказав «Флореляйн».

ГЕНРИ МИДДЛС, ИНГРИД МИДДЛС

Прошёл месяц с того неприятного и пустого разговора.

Утро, начало зимы – декабрь. Распахнулась дверь, холодный воздух, здоровье уже не то. С каждым днём Генри кажется, что он тает, как масло. Сил всё меньше. Постоянные головные боли, тошнота – всё это уже привычное состояние. Ничего не радует так, как раньше, и мысли о НЕЙ всё чаще заполняют пространство.

– Доброе утро, дорогой! Как сегодня ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Хочешь, я открою окно?

– Доброе утро, Ингрид…

– Хочешь, я принесу кофе или приготовлю для тебя блинчики?

«Блинчики…как я устал от всего этого», – Генри пустыми глазами смотрел на жену, не передать всеми существующими словами, как ему хотелось, чтобы она оставила его сейчас и больше не лезла со своими надоедливыми вопросами, заботой – ему это не нужно.

– Нет, спасибо, Ингрид. Я сейчас спущусь.

– Хорошо.