Последний солдат президента

— Жаль, что нет единой версии. Однако давайте-ка еще раз вернемся к той самой «третьей силе», которая приняла участие в данном деле…

— Как я уже говорил, это, по всей вероятности, профессионалы, — Лазарев втянул голову в плечи. — Мгновенный удар, достижение поставленной цели и стремительный отход. Минимум затрат при максимальном результате. Но не совсем ясно, откуда у них информация о заряде.

— Ведомственная конкуренция? — осторожно предположил Секретарь Совбеза.

— Тогда бы они постарались зачистить местность и блокировать все подходы, чтобы никто не оспорил их успех, — полковник вздохнул. — Подобное мероприятие дорогого стоит…

Штази согласно кивнул.

Предотвращение убийства Главы Государства означает золотой дождь наград и званий, который посыпался бы на ту спецслужбу, что провернула столь важную операцию. И добровольно от поощрений никто не отказывается. Равно невозможно сохранить все в тайне.

— Независимая группа — это из области фантастики, — рассудил Секретарь Совета Безопасности.

— Либо означает, что нам перестали верить, — грустно констатировал Лазарев. — Некто наваливается на террористов, гасит их и уходит, чтобы не связываться с государственными структурами. На самом деле, если так все и было, то ничего удивительного…

— Вы серьезно?

— Серьезней некуда, — тихо сказал полковник.

* * *

Жанна Литвинович приехала в северную столицу всего на один день — передать «демократическим» журналистам огромную стопку «свидетельств» о преступлениях режима Лукашенко и обсудить совместную пропагандистскую кампанию по наращиванию напряжения между Минском и Москвой.

Юлий Рыбаковский и Руслан Пеньков приняли белорусскую гостью в офисе санкт-петербургского филиала «Союза Правых Сил», где со стен на посетителей скалились портреты «отцов основателей»: крысенка Киндера, толстомясого Гайдара, похожей на ниндзю-неудачницу очкастой дамы с труднопроизносимой фамилией Хамакада, манерного кучерявого Немцовича и Чубайсенко. Последнее фото будто сошло со стенда в горкоме комсомола. Чубайсенко гордо взирал в прекрасное будущее, откинув назад прядь волос с низкого лба и втянув щеки.

С самого утра Жанна была раздражена.

Купленная на Витебском вокзале доза героина оказалась совсем дерьмового качества. Вколов себе привычную порцию, Литвинович через минуту почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту и головокружение. «Приход» был безнадежно испорчен. Козел-наркодилер переборщил с добавлением в порошок толченого мела и анальгина.

Жанна еще не знала, что вместе с наркотиком ей посчастливилось подцепить гепатит С. Через это рано или поздно проходят все наркоманы. На следующей неделе желтую Литвинович доставят в инфекционное отделение второй минской больницы, где она проваляется до осени.

Рыбаковский с Пеньковым, напротив, были веселы и общительны.

Вчера они наконец пришли к соглашению с лидером местного «Яблока» господином Михаилом Ароновичем Артемьевым о делении города на зоны влияния. Юго-запад и север отошли к «СПС», остальные районы продолжали оставаться вотчиной Яблонского и компании.

— Итак! — бодро заявил Рыбаковский и потер руки. — Как дела у наших друзей?

— Ни шатко ни валко, — Литвинович тупо уставилась куда-то в пространство, — тиран опять хочет закрыть нашу радиостанцию…

На самом деле Президент Беларуси был ни при чем. Он даже не знал о том, что налоговая проверка обнаружила в офисе оппозиционного радио документы о сомнительных коммерческих сделках, не предусмотренных уставом предприятия. Но по привычке все валили на Батьку. Раз случились какие-то неприятности у оппозиции, значит, торчат уши спецслужб.

— Не позволим! — с пафосом воскликнул Пеньков. — Диктатору не удастся зажать рот свободной прессе! Мы сегодня же соберем конференцию и выступим по телевидению!

Рыбаковский поморщился.

— Успокойся, Русланчик. Оставь свою экзальтацию на потом, когда с коллегами по цеху общаться будешь.

— Да я ничего…

— Вот именно. Жанна, есть что-нибудь конкретное по нападению на радиостанцию?

Литвинович перевела взгляд со стены на обрюзгшее лицо Рыбаковского.

— А как же. Есть. Только это не ко мне. Позвоните Серевичу и спросите. Это он эфирами занимается, — Жанна хихикнула, вспомнив свой подростковый опыт вдыхания эфира. До него были бензин и дихлофос, после — клей «Момент». За свою короткую, но бурную жизнь Литвинович перепробовала почти все виды галлюциногенов, не исключая грибочки и жесткую химию.

Юлик с сомнением посмотрел на собеседницу.

Белорусская гостья пребывала в явно неадекватном состоянии.

— Нам что-нибудь просили передать на словах?

— Да ничего, — Жанна зевнула, продемонстрировав давно нелеченные коренные зубы, — Серевич че-то там с Требуховичем крутит, че-то готовится…

— Что готовится? — вкрадчиво поинтересовался Рыбаковский.

— Говорят, скоро все по-другому будет.

— Где?

— У нас. Где еще?

— А кто говорит? — вмешался Пеньков.

— Ходят слухи…

Литвинович уже сама не помнила, кто первый намекнул ей о скором уходе Лукашенко. То ли Трегубович, то ли Богданкович, то ли Таня Прутько, то ли Потупчик… Не суть важно.