Последний солдат СССР. Книга 2. Битва за Родину

- Не прирежут. Всё продумано, — успокаивает его Зорин, — Смотри, что получается. Мы вломились в дом, усыпили собаку, нейтрализовали охрану, сняли Бадри с девки, связали их. Шалва ехал к Бадри забрать деньги для «грева» зон. И тут появляются какие-то непонятные ребята и его «принимают». Утром, в дом Микеладзе должна прийти прислуга для уборки. Он для этого тетку из деревни нанял, муж в лесхозе шофером работает, и её постоянно на работу подвозит. Она и освободит Бадри и девку. А те уже — охрану и приезжих блатных. Естественно, к цеховику возникнут вопросы. Но он знает что говорить. Скажет, какие-то залетные ворвались, деньги забрали, в том числе и приготовленные на общак. Кто они, откуда узнали о собранной наличке, грузин знать не знает. Свидетелей нападения на дом — куча. Пара охранников, девка, так что с этой стороны блатные не подкопаются. Бадри пару синяков поставили, опять таки Андрей Иванович ногу ему немного порезал. Ещё одно свидетельство — пытали, чтобы тайники с наличкой указал. Перед отъездом грузина связали и подробно проконсультировали. Так что проколов быть не должно. Тем более, что бандитам он расходы возместит и новые деньги на общак кинет, правда, не сразу. Так что, с этой стороны всё чисто должно быть. Микеладзе артист ещё тот, должны поверить.

- Так значит, всё чисто? — уточняю я. — На нас никаких выходов нет, и цеховик вне подозрений?

- Получается так, — кивает наставник, — конечно, всякое может быть, всего предвидеть нельзя, но должно всё нормально пройти.

Откидываюсь на сиденье и устало закрываю глаза. Мысленно подвожу итог поездки. За четыре дня мы проделали огромную работу. Покатались с Зориным по области. Сначала сами, а потом со Звягинцевым. Сделали сотни фотографий, разоблачающих «великие свершения» Горбачева. Звягинцев вывел нас на трех председателей колхозов, плюющихся при одном инициатив Меченого. Они сперва общались с Зориным неохотно, но Петр Васильевич убедил их, разговаривать откровенно. А корочка, показанная «капитаном», добавила председателям мотивации, после обещания, что никаких репрессий не будет. Правда, все трое отказались излагать показания на бумаге, но «волшебные часы», на руке наставника, исправно вели запись разговоров. А я ждал сэнсея и чиновника в машине, чтобы не смущать консервативных колхозников своим юным видом.

А потом вечером на квартире Звягинцева, мы с Зориным несколько часов фотографировали документы крайкома, разоблачающие «великого рационализатора и реформатора». Звягинцеву пришлось выносить эту кучу бумаг в несколько приемов. А затем срочно возвращать обратно, пока толкающее речи к годовщине Октябрьской революции начальство, не хватилось их.

И разведчику с Мальцевым тоже пришлось поработать. На Горбачева были очень многие обижены. Показания дал уволенный начальник лаборатории ликеро-водочного завода, изготавливавший по приказу директору бесплатные «эксклюзивные» напитки на свадьбу дочери Меченого. Он рассказал много интересных подробностей о теневых схемах, взятках и денежных потоках к первому секретарю крайкома. Его слова отлично дополнил, находящийся под следствием, председатель одного из колхозов Благодарненского района Ставропольского края Леонид Ефимович Цинкер. Пятнистый заставлял его оплачивать банкеты для партийной элиты, а когда председателя обвинили в растрате средств колхоза, прикинулся ветошью. Меченый даже отказался принять человека, который по его приказу тратил средства предприятия. Много людей, униженных и походя растоптанных, этим моральным уродом, с радостью свидетельствовали против него. За четыре дня мы собрали огромное количество материалов, способных навсегда уничтожить партийную карьеру Горбачева. Последним гвоздем в крышку гроба Иуды стали сохраненные милиционером копии материалов, собранные лучшими московскими оперативниками, входящими в комиссию МВД. Суслов думал, что похоронил компромат на Горбачева, отобрав его у Викторова и потом позвонив Щелокову. Но старый аппаратчик не учел таких людей как Проценко и крупно просчитался. Теперь в багажнике «Нивы» под двумя мешками картошками и различным хламом дежит сумка с убойным компроматом на Пятноголового, способным привести его на скамью подсудимых.

* * *

Мы сидим в Ниве. Разведчик и Мальцев на передних сиденьях, я с Зориным на заднем. ГРУшник раздражен. Серега равнодушен, а мы с наставником получаем разнос от «начальства».

Предупреждать нужно! — Андрей Иванович кипел от возмущения, — Вы же не на курорт ехали.

- Согласен, — кивнул сэнсей, — Да мы и не думали, что так запалимся.

- А надо, надо думать, — надавил ГРУшник, — ладно, пацан. Он умный, но зеленый ещё. Но ты то, Игорь, не мальчик уже, опытный офицер. Должен был все нюансы предусмотреть.

- Должен, — вздохнул Игорь Семенович. — Согласен, моя вина.

Я хотел тоже высказаться, но наставник многозначительно посмотрев на меня, наступил на ногу. Пришлось промолчать.