Последний солдат СССР (СИ)

  Волков завоюет несколько медалей на союзных соревнованиях, пока из-за травмы не покинет спорт. Некоторое время он будет бедствовать, но не сломается. Сначала Иван станет челноком, потом прикупит себе пару магазинчиков в центре. Разборки с бандитами, которые захотят долю в его бизнесе, окончатся плачевно. Магазины спалят, Ивана изобьют битами в подъезде собственного дома. Когда я встречал его последний раз, выглядел Волков неважно.

  От печальных мыслей меня отвлекает пронзительная трель звонка. Шум в классе моментально стихает, все рассаживаются по местам. В класс заходит завуч. Молодая, симпатичная, черноволосая Нина Алексеевна. Смотрю на неё во все глаза. Этого учителя я уважаю. Каждый урок она проводит с душой, стараясь привить своим ученикам любовь к языку и русской литературе. Но при этом баловаться и бездельничать никому не позволяет. В 1989-ом году она станет директором школы, сделав её лучшей в районе.

  Урок начинается проверкой домашнего задания. К доске вызывается Чванов. После растерянного блеянья, в котором самой осмысленной фразой было 'эээ, Горький был российским и советским писателем, эээ', Сашку отправляют на место с очередной заслуженной двойкой.

  Бойко тянет руку. Нина приглашает её заменить Чванова. Наташа оттарабанивает зазубренный текст, получает пятерку и садится за парту с сияющим лицом.

  Учительница продолжает рассказ о творчестве Горького. С удовольствием её слушаю, и не замечаю, как заканчивается урок. Опять дребезжит звонок, завуч отпускает нас, и мы начинаем собирать портфели.

  Шесть уроков пролетают один за другим. Фухх, слава богу. Это начинает меня утомлять, все-таки я уже не пацан, хоть и нахожусь в детском теле.

  Вместе с Амосовым и Волковым идем домой. Ваня и Паша весело обсуждают школьные дела. Я, занятый своими мыслями, даже не прислушиваюсь к их разговору. За школьным забором дорогу нам преграждает несколько фигур. Началось!

  Окидываю их взглядом. Громадный Бычара нагло ухмыляется и смотрит на меня. Слева он него стоит Толя Шпиль. Борзый вид, надвинутая на глаза кепочка, руки в карманах. Шпиль подражает своему старшему брату, топтавшему зону за 'нанесение тяжких телесных'. Рассказать бы ему, за кого там держат таких 'бакланов'. Справа от Быкова - Трофим. Еще одна жертва 'блатной романтики'. Любит трясти мелочь у малышей, и издеваться над слабыми. Низкий лоб, челюсть неандертальца, маленькие тупые глазки. Наглядное подтверждение теории Чезаре Ломброзо о физиономиях преступников. Немного сзади пристроились, лузгающие семечки, Комок и Дубина - шестерки Быка. Рядом с ними стоит торжествующий Недельский с гадко улыбающимися Поляковым и Лесенко.

  Со мной один Ваня. Амосов куда-то исчез. Два человека против восьмерых, если Лесенко и Поляк влезут. Хреново.

  - Пашка побежал за Мансуром, - шепчет мне на ухо Волков, - должен подскочить через минуту-другую.

  Молчание прерывает Бык.

  - Ну что фраер? Убить тебя сразу или немного помучить? - цедит он сквозь зубы, подражая басмачам из 'Белого солнца пустыни'. Любит Антон порисоваться.

  Я улыбаюсь, сбрасываю на землю сумку, и смотрю ему прямо в зрачки, весело, дерзко и злобно. Чем ты меня шкет малолетний хочешь напугать? Кулаками своими? Смешно.

  В этот момент Бычару сверлит взглядом не испуганный подросток, а матерый и уверенный в себе мужик. Антон что-то чувствует. Ухмылка сползает с его лица, в глазах мелькает неуверенность. Его окружение тоже посерьезнело. Такой реакции от меня они не ожидали.

  - Давай Бычок, рискни здоровьем, - почти дружелюбно предлагаю ему, - только как мужчина, один на один. Или струсил?

  Не хочу я бить подростка, пусть и блатного. Но другого выхода не вижу. Мирно разойтись из этой ситуации не получится. Подкараулил Бык меня на свою голову.

  - Конечно, струсил, - раздается голос Тимура Мансурова, - это же шакалы, они только толпой и сильны.

  Лица сявок смурнеют. Драться с победителем городских соревнований по боксу им не хочется. Да и команда старших одноклубников по просьбе Мансура тоже может подтянуться, если конфликт перейдет в серьезную стадию. Это знает школьная и районная гопота, обходящая чемпиона десятой дорогой.

  Запыхавшийся Амосов становится с другой стороны от меня. Мансур подходит тоже не один. С ним Сережа Смирнов. Парень дружески мне подмигивает. Серега тоже крепкий и боевой. Пару лет ходил с Мансуром на бокс, потом на гиревой спорт переключился. Пять на восемь - совсем другая ситуация. Да и Поляк с Лесенко уже не полезут и, похоже, Недельский тоже, он никогда особенной храбростью не отличался.

  - Так, что здесь происходит? - звучит командный голос Нины Алексеевны, - Быков, опять за свое?

  В глазах Быка мелькает плохо скрываемое облегчение.

  Я оглядываюсь. К нам идет завуч в сопровождении Ани Николаенко.

  - Мы еще с тобой встретимся, - тихо говорит он мне, и вся кодла, повинуясь его взмаху руки, скрывается арке дома напротив.

  - Быков, куда побежал? Лесенко, Трофимов, Недельский сюда немедленно! - кричит Нина Александровна, но шпаны уже поблизости нет.

  - Шелестов в чем дело? Что они хотели от тебя? - интересуется завуч.