Последний солдат Третьего рейха. Дневник рядового вермахта. 1942–1945

– Нет. Времени у меня совсем нет. Мне надо поскорее уехать отсюда. Не собираюсь без толку здесь куковать.

– Как хочешь. Можешь прогуляться по улице и заработать простуду. Можешь отправиться в Винницу. Оттуда поезда ходят чаще. Только я предупреждаю: придется километров шестьдесят идти сквозь густой лес, где полным-полно друзей этих ребят. – Он кивком указал на железнодорожных рабочих. – А они не друзья с Адольфом и могут прекратить твой отпуск досрочно.

Он посмотрел на русских и усмехнулся. Они улыбнулись в ответ, хотя так и не поняли, о чем идет речь.

– Вы это о ком? – недоумевал я.

– О партизанах, о ком же еще!

– Хотите сказать, что здесь еще остались эти мерзавцы?

Теперь настала его очередь удивляться.

– А куда они денутся! Их и в Румынии полно, и в Венгрии, и в Польше. Да, наверно, и в Германии.

Меня будто по голове ударили.

– Присаживайся, парень. Не стоит лезть на рожон. Глупо подставляться под пули из-за нескольких часов. Мне удалось достать настоящий кофе. Он здесь на кухне, крепкий и горячий. Есть у меня в комиссариате приятель, отличный парень. Ему тоже это все осточертело.

Он вернулся с большим армейским кофейником.

– Мы тут только и делаем, что дуем кофе.

Он взглянул на русских. Те продолжали улыбаться.

Мне стало немного не по себе.

– А что вы здесь делаете?

– Что делаю! – раздраженно повторил он. – Охраняю эту кучу. – Он указал на стоявшие снаружи ящики. – И этих бедняг. За кого они меня принимают? Мне стукнуло уже шестьдесят, а они хотят, чтобы я изображал из себя часового. Тридцать лет я проработал на железных дорогах в Пруссии и Германии. И вот как меня отблагодарили! Специализация – вот что нам нужно. Каждому дать свое место. Организовать все как следует. Зиг хайль! Мне все это до смерти надоело.

К концу этой тирады он уже кричал и со всей силой бросил чашку на блюдце. Сцена напоминала парижское бистро. Мне показалось, что мир переворачивается вверх тормашками.

– Кофейник – армейская собственность. А вы его взяли без разрешения, – не желал сдаваться я.

Солдат взглянул на меня и медленно поставил чашку, которую только что наполнил дымящейся жидкостью. Затем передал ее мне.

– Держи-ка. Попробуй.

На несколько секунд наступило молчание. Потом солдат снова заговорил, на этот раз спокойно и серьезно:

– Послушай меня, мой мальчик. Мне пятьдесят семь. С четырнадцатого по восемнадцатый воевал, был кавалеристом. Два года сидел в плену в Голландии. Прошло уже три с половиной года, как меня снова забрали в армию. На фронтах, которые решила защищать наша обожаемая родина, у меня сражаются три сына. Я уже старик. Когда-то меня, может, и волновала политика, а теперь мне важнее эта чашка кофе, чем она. Так что выпей горяченького и попытайся хоть на немного забыть, куда попал.

Я молча смотрел на него.

– Я не какой-нибудь там фельдфебель, не офицер и не фюрер. Просто старый железнодорожник, которому пришлось сменить форму. Сядь, расслабься.

– То, что вы сказали, это же просто возмутительно. Каждый день на фронте гибнут за нашу родину солдаты, а…

– Если нашей родине что-то от меня нужно, я готов отложить выход на пенсию еще на пару лет.

– Но… но…

У меня перехватило дыхание. Хотя я сильно пострадал из-за войны, но никак не мог представить для себя другой жизни. Мне казалось, что старый солдат передергивает, но я не мог выразить свою мысль. Возможно, я был слишком молод и ничего не понимал.

– Не согласен ни с одним вашим словом! – крикнул я, вне себя от гнева. – Если бы все думали как вы, все потеряло бы значение. Для вас, таких, нет цели в жизни!

В углу комнаты валялась его винтовка.

– Что, если ваши друзья возьмут оружие? – Я кивком указал сначала на нее, потом на русских. – Вам это не приходило в голову?

Я подумал, что он вышвырнет меня. Но он никак не отреагировал. Может, боялся?

– Когда закончим, я отнесу кофейник, – произнес он с усмешкой. – Налить еще?

Я взялся за чашку, довольный, что наставил товарища по оружию на путь истинный.

Мне пришлось прождать здесь почти девять часов. У меня пропала последняя надежда. Но тут все же появился поезд, и я уехал.

Глава 11 Отмена отпуска

Партизаны

Моими попутчиками в поезде, шедшем из Винницы на Львов и Люблин, стали солдаты, побывавшие в боях под Черкассами и Кременчугом. Они рассказали мне о том, какие ужасные бои разворачивались близ этих городов, сейчас уже занятых русскими. Повсюду численное превосходство врага сокрушало наши позиции, которые мы защищали с отчаянной решительностью, что не замедлило отразиться на числе убитых и раненых. Все, кто был в поезде, также ехали в отпуск, но, хотя это их радовало, только что прошедшие бои наложили на их лица суровый отпечаток.