Последний солдат Третьего рейха. Дневник рядового вермахта. 1942–1945

Самое ужасное – это, конечно, караул. Если будешь стоять не двигаясь, рискуешь замерзнуть живьем. В девять часов снова наступила моя очередь. Мы – пятнадцать солдат – стояли на карауле в развалинах избы. Первые полчаса хлопали друг друга по плечам, чтобы разогнать кровь. А вторые полчаса стали настоящей пыткой. Двое упали в обморок. Мы вытащили закоченевшие руки из рукавов шинели и неумело пытались привести их в чувство. Рукавицы, сшитые из кожи и шерсти, покрылись дырами и были уже ни на что не годны. Боль от рук распространялась по всему телу. Четверо солдат перенесли потерявших сознание поближе к костру, сиявшему в темноте. Появись русские, и они могли бы взять нас голыми руками. Некоторые из нас просто сходили с ума, бегали вокруг и рыдали, как дети. Несмотря на приказ, я бросил пост и побежал в ближайшую избу. Протиснувшись через плотную толпу солдат, остановился у самого костра и, скривившись от боли, упал на колени, а затем протянул сапоги прямо в угли. Те сразу же потрескались. От боли из-за контраста между жаром и холодом я закричал. Но таким был не я один, другие стонали еще громче.

Наконец был получен приказ двигаться дальше. Замерзшее оружие казалось хрупким, как стекло. Никто не покрыл себя славой, сражаясь против русских. Мы вели другой бой – бой против мороза, усталости, грязи и вшей. Этот бой и стал частью повседневной жизни.

Мороз унес три жизни. Трижды подразделения последнего караула возвращались с недвижными телами. Воспаление легких, общее обморожение, физическая слабость не позволяли сопротивляться морозу. Троих принесли к теплу слишком поздно. Пятерых удалось вернуть к жизни, вливая в них алкоголь.

Мы покрыли окоченевшие трупы снегом, воткнув в могилу палку с каской. На то, чтобы переживать, времени не было. Те, кто, к собственному удивлению, еще оставался в числе живых, окоченевшими пальцами пытались завести промерзшие насквозь двигатели. Положение оказалось отчаянным. Моторы не заводились.

Фельдфебель Шперловский изо всех сил нажал на педали «цундаппа», но тот, несмотря на то что на него навалилось восемьдесят кило весу, не поддавался, а затем педаль с хрустом сломалась. Даже металл не устоял под действием стужи. Мы развели под танками огонь, чтобы нагреть их, прежде чем пытаться завести. Для измученных пехотинцев возня с машинами была настоящей пыткой. Весрейдау и тот потерял терпение. Сапоги он обвязал дерюгой, найденной во время отступления.

– Надо было держать мотор работающим на холостом ходу всю ночь! – воскликнул он. – Это же так просто. Беспечность нас погубит.

Мы слушали его, но на лицах ничего не отражалось. Для многих смерть стала избавлением от мук.

Через полчаса послышалось чихание мотора. Кому-то удалось завести полугусеничную машину. Водитель позволил мотору прогреться, а затем принялся разогревать коробку передач. После двухчасовых мучений наша колонна выступила в путь, получив приказ сохранять минимальную скорость. Пока машины не прогрелись, пришлось тащиться за ними пешком.

В полдень несколько машин встало. Пришлось и нам остановиться. Радиаторы пострадали оттого, что в них залили чистый спирт. Пришлось их чинить, используя запасные части, если, конечно, удавалось их найти. Чаще всего мы латали дыры чем попало. Пока одни трудились, другие открыли консервы. Мясо можно было рубить топором, пюре напоминало цемент, вино превратилось в кирпич.

Вынужденная остановка стоила нам лишнего часа. Согласно указаниям, полученным по радиосвязи, в нашем распоряжении был еще час на то, чтобы соединиться с основными подразделениями наших войск.

Мы проходили по территории двух оборонительных постов: два круглых окопа и три-четыре избушки, вросшие в землю. Нам никто не вышел навстречу. Казалось, все здесь покинуто. Вероятно, солдаты спят, пригревшись у огня. Мы послали на разведку небольшой отряд. Через пять минут один из солдат, запыхавшись, вернулся к колонне:

– Господин капитан, беда! Там никого в живых… Ужас какой-то! Все мертвые.

Присмотревшись, мы увидели, что двери изб взломаны, а у одной из них лежит четыре или пять трупов.

– Партизаны! – закричал кто-то. – Только что расправились со всеми!

– Недавно здесь шли бои, господин капитан. Бандиты небось до сих пор не побросали оружие.

Еще один взвод направился ко второму блиндажу. Раздался продолжительный взрыв. Над укреплением взметнулся гейзер земли и бревен. Весрейдау громко выругался и побежал к окопу, из которого вился дым. Мы бросились за ним. Троих солдат разорвало на кусочки. Двоих невозможно было узнать, третий еще дышал, из его тела струилась кровь. Вместе с ними лежали трупы четырех немецких солдат, которые были убиты еще до нашего появления.

– Осторожно, мины! – крикнул Весрейдау.

Его слова передавались от одного к другому. Солдаты остановились у второго блиндажа, но войти не решались.