Последний Совершенный Лангедока. Свиток 3

Когда много думаешь о городе, в котором никогда не бывал, невольно приписываешь ему свойства других мест, которые видел своими глазами или о которых читал, наделяешь его волшебными, не существующими на самом деле чёрточками. Ничего необычного в Тулузе мы не увидели. Большой, не очень чистый город с кривыми улицами, бедными домами на окраинах и богатыми в центре, с горластыми торговцами, базарами на крохотных площадях, пылью и многолюдьем. Правда, в воздухе ощущалось свежее дыхание большой реки, а глаза радовали яркие цветы в горшках, стоящих на подоконниках. Заблудиться в Тулузе было невозможно – недостроенная колокольня городского собора была видна отовсюду, а улицы вели от ратуши к Гаронне, ну или наоборот – кому как нравится.

Первый же маленький нищий, ужасно коверкая речь, сообщил, что знает дом пристава и может отвести нас к нему. Я дал ему монету и пообещал такую же, когда мы достигнем цели. Гордый взрослым делом и счастливый своим заработком, парнишка хотел взять за руку Альду, но застеснялся. Его храбрости хватило только на то, чтобы ухватиться за полу одежды Иакова и испуганно заглянуть в лицо гиганту. Тот ласково улыбнулся и погладил ребёнка по голове.

Довольно скоро мы оказались у дома, на фасаде которого был приколочен деревянный гербовый щит с кинжалом. Щит когда-то был раскрашен, но время сделало своё дело – краска облупилась, и о том, какими цветами пользовался художник, теперь можно было только догадываться. Вообще в Тулузе было принято вместо вывесок использовать фигурки, обозначающие профессию хозяев. Альда с интересом их разглядывала, а увидев хохочущего чёртика с вилами, даже споткнулась, и мне пришлось её поддерживать. Иаков по сторонам не смотрел, его заботили только лошади, которых он вёл под уздцы.

Получив обещанную монетку, наш провожатый исчез, а мы, стоя перед запертой дверью, нерешительно переглянулись. «А вдруг в доме никого нет? А вдруг хозяева ничего о нас не знают? Тогда придётся искать постоялый двор и думать, что делать дальше. Может, зря я отпустил мальчишку?»

– А-уы! – с оттенком раздражения сказал Иаков и ткнул пальцем в дверной молоток. Наши душевные терзания ему были непонятны. Я мысленно вознёс краткую молитву и постучал. Через некоторое время за дверью послышались шаркающие шаги, лязгнул засов и дверь открылась. Перед нами стоял человек, одетый очень просто, если не сказать бедно. Он вопросительно взглянул на меня. Я подумал, что это слуга, и, как научил меня епископ, назвал сначала своё, а потом и его имя. Я ждал условленного вопроса о том, как выглядит де Кастр, но человек молча кивнул и закрыл дверь. Я растерянно взглянул на Альду.

– Что это? – спросила она. – Почему он ничего не сказал и захлопнул дверь у тебя под носом? Нас не пустят? Что теперь делать?

Я в замешательстве пожал плечами.

– Знаешь, я ожидал чего угодно, но не такого приёма. Может, мальчишка привёл нас не к тому дому? Давай подождём немножко, а потом пойдём искать постоялый двор.

Тут дверь снова распахнулась, но вместо молчаливого слуги на пороге стоял… Гийаберт де Кастр, собственной персоной.

– Ну вот, наконец-то ты добрался до Тулузы, Павел Иатрос! – с улыбкой сказал он. – А то я уже начал тревожиться! В наше время может случиться всякое, но Господь милостив, и вот – вы здесь. Входите, прошу. Благородная донна, будь гостьей этого дома!

– Это наш слуга Иаков, – сказал я. – Он лишён дара речи, но разум его остёр, и он всё слышит. Найдётся ли для него местечко?

– Ни о чём не беспокойся. Твой слуга будет устроен наилучшим образом.

Он повернулся и крикнул в глубину дома:

– Мишель! Помоги устроиться слуге наших гостей и покажи ему, где конюшня.

На зов Гийаберта вышел давешний молчаливый человек и жестом позвал Иакова за собой. Они скрылись за углом дома.

– Эта пара – один разговорчивее другого, – хмыкнула Альда.

– Брат Пьер хранит обет молчания, – пояснил де Кастр.

– Так он не слуга?

– Конечно, нет. У нас вообще нет слуг. Не смущайся, ты ничем не обидела его. Сегодня очередь Мишеля исполнять обязанности привратника, вот и всё.

– Так этот дом не принадлежит городскому приставу? – догадался я.

– Он куплен на имя пристава, но принадлежит городской общине, а я – её пресвитер.

– Значит, нам никуда не надо идти?

– Конечно, нет. Твоя комната давно готова, но мы не знали, что ты приедешь не один. Госпожа будет жить отдельно?

Альда покраснела и потупилась, а я сказал:

– Нет, святой отец. Альда – моя жена пред Господом.

– Я так и подумал, – кивнул де Кастр. – Входите же, не дело разговаривать на пороге.