Последний старец

Какую работу дедко выполнял на туерах, я не помню, но хорошо помню, как бабушка брала меня с собой, когда она ездила из Кулиги к нему за получкой. Зиму дедко работал в Мологском Афанасьевском монастыре — по хозяйству, чинил конскую сбрую, инвентарь, заготовлял дрова и выполнял другие работы, за что получал приличное жалованье, на которое содержал свою семью. Иван Алексеевич Груздев умер 30 марта 1920 года, похоронен на приходском кладбище Афанасьевского монастыря.

Супруга его была Мария Фоминишна, урожденка Петрова из деревни Новое Верховье. Это была плотная, физически развитая женщина, от природы процентов на 40 глухая, с бородавкой на левой щеке. Жизнь проходила — работа да забота, лето в поле, зима — пряла, ткала, внучат подымала. Померла бабка в деревне Борок в 30-х годах и похоронена на городском кладбище г. Мологи».

«Работа да забота» — вот главное, что запомнилось о. Павлу. Кулигские крестьяне трудились до седьмого пота, но урожаю едва хватало до весны: несмотря на богатые почвы здешнего междуречья, земли было мало, на квадратный километр сельхозугодий по переписи 1917 года в Боронишинской волости приходилось 107 человек (для сравнения, в Голландии с ее интенсивной технологией в те же годы было 80 человек на кв. километр). Поэтому искали заработка на стороне, многие кулигские крестьяне-отходники работали в Мологе и Рыбинске — на извозе, в судоходстве (как Иван Алексеевич Груздев) или на лесопильных заводах. А женщины — «лето — в поле, зима — пряли, ткали…»

Почти каждая семья выращивала лен. Его обмолачивали и семена отправляли на маслобойню. Маслобойня была в Мологе, а после революции и в деревне Новоселки открылась «Маслобойня общества потребителей». Как привезут это масло льняное в глиняных кувшинах — а оно такое душистое! «Два пуда льнянова семя», — рачительно перечисляет О.Павел. Из «льняного семя» получали масло и дуранду (прессованный жмых), а из льняной соломы вычесывали кудель, из которой пряли пряжу. Бабушка Марья Фоминишна была большая мастерица. Солому били на мялках так, что со стебля отлетала кости-га — крепкая коричневая оболочка. Длинное льняное волокно трепали, и оно становилось как шелковое. В долгие зимние вечера пряли пряжу. С веретен пряжу перематывали в моты, затем распетливали на воробы («глаза как на воробах», т. е. так и ходят кругом), навивали на вьюшки, с них — на шпульки, затем — в челнок, для тканья. Как начинается Великий пост, берутся ткать. Для выделки льняного полотна служил огромный деревянный ткацкий станок, причем разборный. Если его собрать, то он занимал пол-избы. Двоюродная сестра о. Павла Татьяна Васильевна Осипенко (урожденная Кузнецова), крестным ее отцом был Александр Иванович Груздев, он же брат ее матери Александры Ивановны, вспоминала, как обе ее бабушки — и Марья Фоминишна по матери, и Аграфена Александровна по отцу — ткали в Великий пост. Вытканный новый холст назывался «новина». «Успевали наткать и выбелить на насту эти новины. Как солнце начинает припекать — так образуется наст, а снег-то раньше чистый был, без нынешней копоти. У нас всё чистое было — земля, рыба, леса».

«Вот тебе, матушка весна, новая новина», — говорили, расстилая холсты. Новиной назывался и первый урожай в году, первое зерно, «поехали попы новину собирать», — т. е. по обычаю с крестьян. «Не отсыпав попу новины, хлеба не продавай». «Есть новина (новый холст), так попу посылай». Крестьянские пословицы и поговорки показывают отношение земледельцев к духовным лицам: оно одновременно и уважительное, и ироничное. «Летела муха-горюха, да дунула в ухо стару старику за нову новину». Как все эти прибаутки напоминают о. Павла! Так он оттуда и есть родом… А какие песни пели — и за работой, и в праздники! Голоса у всех Груздевых были отменные. Как соберутся на именины — и дедовья, и братовья, и бабки, и тетки — запоют старинные песни. А потом и в пляс пустятся. «Тётя Саня (мать о. Павла) как пойдет, бывало, плясать — по одной пятке стукнет, по другой стукнет! Простые ведь, деревенские…»

«Два мешка ржи и четыре — овса» — зерновых получали очень мало. Вешние воды заливали поля, поэтому озимые (рожь) сеяли только на высоких местах, да и яровые (овес и ячмень) не всегда давали урожай.