Последний странник

Ландквист, по всей видимости, был рад знакомству с другим ученым.

— И вы работаете на фонд «Вечнозеленые»?

— Да. Работаю над особым проектом.

— Много лет назад я подавал заявку на получение гранта от «Вечнозеленых», но на мое письмо даже не ответили. Это случилось до того, как я прочитал в интернете о Странниках. — Ландквист мягко рассмеялся. — Потом я понял, что работать самостоятельно гораздо лучше. Не надо писать никаких отчетов. Никто не заглядывает тебе через плечо.

— Вы хотели повторить то, что случается со Странниками?

— Нет, доктор, не просто повторить. Я пытался ответить на фундаментальные вопросы. — Ландквист перестал гладить кота, и тот спрыгнул с его колен. — Несколько лет назад я работал в Принстоне, преподавал органическую химию… Мало-помалу делал карьеру — неплохую, но в то же время не блестящую. Меня всегда интересовала общая картина мира. Не только химия, но и другие области науки. Как-то раз я посетил семинар, который устроили на кафедре физики. Семинар был посвящен так называемой теории мембраны. У современной физики масса проблем. Все теории, которые объясняют устройство вселенной — такие как Эйнштейнова теория относительности, — в некоторой степени противоречат квантовой механике и миру микрочастиц. Некоторые физики обходят это противоречие при помощи так называемой цепной теории. Они утверждают, что вся вселенная составлена из крохотных субатомных частиц, которые колеблются в многомерном пространстве. Их расчеты довольно убедительны, однако «цепи» эти настолько малы, что экспериментально ничего не доказать. Теория мембраны идет дальше и пытается дать ответ с космологической точки зрения. Ученые полагают, что мироздание представляет собой нечто вроде мембраны из пространства и времени. Вселенную обычно сравнивают с захламленным прудом, где тонкий слой бытия плавает на чем-то гораздо более объемном. Все сущее, включая наши тела, находится в той самой тонкой мембране. Другие мембраны, другие измерения или другие миры — называйте, как хотите — могут находиться очень близко друг от друга, однако мы ничего о них не знаем, потому что ни свет, ни звук, ни радиоактивное излучение не в состоянии вырваться из собственного измерения.

К Ландквисту подошел черный кот, и ученый почесал его за ушком.

— Вот вкратце и вся теория. В очередной раз я вспомнил о ней, когда приехал в Нью-Йорк и пошел на лекцию одного тибетского монаха. Я сидел в зале и слушал, как он рассказывает о шести сферах бытия в буддистской космологии, и вдруг понял, что речь идет о тех самых мембранах — различных измерениях и барьерах, которые их разделяют. Однако там было и важное различие. Мои принстонские коллеги полагали, что перейти в другую мембрану нельзя. Тибетский монах утверждал, что Странник на это способен. Человеческое тело остается здесь, а заключенный в нем Свет уходит туда.

Ландквист откинулся на спинку кресла и улыбнулся гостям.

— Такая взаимосвязь между физикой и миром духовного заставила меня взглянуть на науку с абсолютно иной точки зрения. Современные ученые расщепляют атомы и разрывают хромосомы, опускаются на дно океанов и заглядывают в космос, а то, что находится в нашей собственной черепной коробке, изучают до обидного поверхностно. Мы используем магнитно-резонансные и компьютерные томографы, чтобы увидеть мозг, и ограничиваемся одной физиологией. Никто не понимает, насколько наше сознание безгранично. Оно неразрывно связано со всей вселенной.

Ричардсон огляделся вокруг и заметил еще одного кота — полосатого. Тот сидел на кожаной папке, битком набитой пожелтевшими листками бумаги. Стараясь не вспугнуть Ландквиста, доктор встал и подошел к столу.

— Значит, вы начали проводить собственные эксперименты?

— Да. Сначала в Принстоне. Потом вышел на пенсию, ради экономии переехал в этот район и стал работать здесь. Не забывайте, кстати, что я химик, а не физик. Именно поэтому я решил создать препарат, который помог бы Свету вырваться из человеческого тела.

— И вы открыли формулу…

— Да какую там формулу. — Ландквист раздраженно поморщился. — Это ведь не рецепт пирога. ЗБЗ — живое существо. Точнее, новый штамм микроорганизма. Человек выпивает жидкий раствор, бактерии проникают в кровь и воздействуют на нервную систему.

— Похоже, небезопасная вещь.

— Я принимал его десятки раз и по-прежнему не забываю выносить мусор и оплачивать счета за электричество.

Ричардсон встал около стола. Полосатый кот замурлыкал и подошел к гостю.

— Значит, ЗБЗ позволяет человеку увидеть другие реальности?

— Нет. Он оказался неудачен. Вы можете принять любую дозу, но Странником все равно не станете. Путешествие получается очень недолгое — не настоящее приземление, а краткий контакт. Вы замечаете один-два образа и тут же возвращаетесь обратно.

Доктор Ричардсон открыл папку и взглянул на диаграммы и небрежные записи.

— Вы не могли бы дать нам эти бактерии, чтобы мы провели испытания?