Последний стратег

Первым нарушил молчание Алексеев. Он обвёл необычно суровым взглядом из-под очков стоявших вокруг носилок офицеров и сказал, обращаясь больше к самому себе:

   — Скрыть гибель Лавра Георгиевича от бойцов армии до вечера мы не сможем. Надо готовить приказ по армии о нашей общей утрате.

Такой приказ был написан, разослан в добровольческие части и там оглашён. Он гласил:

«Параграф 1.

Неприятельским снарядом, попавшим в штаб армии, в 7 часов 30 минут 31 сего марта убит генерал Корнилов. Пал смертью храбрых человек, любивший Россию больше себя и не могший перенести её позора.

Все дела покойного свидетельствуют, с какой непоколебимой настойчивостью, энергией и верой в успех дела отдался он на служение Родине. Бегство из неприятельского плена, августовское наступление, Быхов и выход из него, вступление в ряды Добровольческой армии и славное командование ею - известны всем нам.

Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабнет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несём свою лепту на алтарь Отечества.

Вечная память Лавру Георгиевичу Корнилову - нашему незабвенному вождю и лучшему гражданину Родины. Мир праху его!

Параграф 2.

В командование армией вступить генералу Деникину...».

В ночь на 2 апреля тела генерала Корнилова и полковника Неженцева были преданы земле на пустыре за немецкой колонией Гначбау в 50 вёрстах севернее Екатеринодара. На месте захоронения не поставили полагающихся по такому случаю крестов и не устроили могильных холмиков. Была составлена карта местности с координатами захоронения, которая была размножена в трёх: экземплярах. Карта была отдана на хранение разным лицам, которые никак не могли погибнуть все вместе.

Когда отступающие белые оставили колонию, утром следующего дня туда вступил отряд красных. Обнаружив место неизвестного захоронения (предполагая, что белые зарыли что-то ценное), красные вырыли трупы, которые были опознаны. Останки генерала Корнилова привезли в Екатеринодар. Там над ними долго глумились, после чего труп сожгли, а прах развеяли за городом.

...Вопрос о возобновлении штурма Екатеринодара никто из генералов Добровольческой армии уже не поднимал. Об атом не говорили вслух, но каждый начальник понимал, что армия должна уйти от города. Новый командующий Деникин обсудил с Алексеевым ситуацию:

   — Михаил Васильевич, нам надо уходить от Екатеринодара. Красные, по сведениям разведки, стягивают туда новые силы. У них есть то, чего нет у нас: тысячи конных, бронепоезда.

   — Согласен, Антон Иванович. Каждый день промедления грозит армии гибелью. Путь отхода у нас может быть только один - на север, на Дон.

   — Другого пути нет. Казачья Кубань нас не поддержала. На Дону в Сальских степях держится отряд походного атамана Попова. И успешно держится.

   — У вас есть новое сообщение с Дона?

   — Только поступило в штаб. Подготовка восстания в донских станицах ведётся генералом Поповым успешно: большевики своими репрессиями восстановили там против себя казаков.

   — Значит, будем держать путь на Егорлицкую, а оттуда на Ростов. Как быть с ранеными, у нас их в обозе больше тысячи.

   — Я говорил с атаманом Филимоновым. Он со своими кубанцами обязуется разместить человек двести наиболее тяжёлых по глухим станицам у надёжных людей.

   — Когда армии будет приказано выступать, Антон Иванович?

   — Без промедления, Михаил Васильевич. С закатом солнца снимаем осаду Екатеринодара и сразу уходим от города. Пока противник не оправился от понесённых потерь и не перешёл к ответным контратакующим действиям.

   — Хорошо. Вы готовьте распоряжения, я поеду в полки, подбодрю людей...

От Екатеринодара Добровольческая армия совершила быстрый марш-бросок на север, к станице Старовеличковской. Командование красными войсками «прозевало» отход и потому настойчивого преследования организовать не смогло.

Была ещё и другая причина. В красном лагере царила в эти дни эйфория по поводу успешной защиты Екатеринодара от «кадетов» и гибели белого вождя генерала Корнилова. В газетах печатались сообщения о «разгроме и ликвидации белогвардейских банд, рассеявшихся по всему Северному Кавказу».