Последний стратег

   — Передать командование 1-й Маньчжурской армией своему заместителю. Выехать в Россию по железной дороге... с первым отходящим эшелоном.

Но этим высочайшее повеление опальному генералу не ограничивалось.

   — Не останавливаться в Санкт-Петербурге и его окрестностях. Проживать в своём имении, в Шешурино. Воздержаться от всяких интервью, от оправданий и высказываний в печати.

Официальная опала «главного виновника» поражения России в войне с Японией длилась до декабря 1906 года. Куропаткин затем получает через царского флигель-адъютанта князя А. П. Трубецкого разрешение проживать там, где пожелает. И одновременно получает от императора Николая II приглашение прибыть в столицу на приём в Зимний дворец.

В конце официальной аудиенции, длившейся больше часа, растроганный Куропаткин сказал:

   — Я прошу ваше величество простить меня и Маньчжурскую армию за то, что мы не доставили России победы.

На что последний венценосный Романов примирительно ответил своему бывшему военному министру:

   — Бог простит. Помните, что победители всегда возвращаются с венком лавровым. Побеждённые же - с венком терновым. Несите его по жизни мужественно...

Когда русские войска в отступлении от Мукдена дошли до Сыпингая, они заняли там для обороны укреплённые позиции. По решению нового главнокомандующего Линевича фронт заняли 1-я и 2-я Маньчжурские армии. 3-я армия оказалась в резерве. Но от этого служебных забот у генерал-квартирмейстера Алексеева не убавилось. Поскольку его прямой начальник приболел, то Михаилу Васильевичу пришлось фактически исполнять его обязанности.

Вскоре он был вызван в штаб главнокомандующего по вопросу состояния армии и её готовности к новым боевым операциям. Линевич лично к Алексееву относился с немалой долей симпатии. Поэтому «разноса» не случилось:

   — В каком состоянии на сегодняшний день находятся корпуса и дивизии 3-й армии?

   — Ваше превосходительство, численность полков доведена до штатной. Вооружение и боеприпасы восполнены. Настроение офицеров и нижних чинов бодрое. Армия готова продолжать войну.

   — Как у вас с автоматическим оружием? С пулемётами?

   — Пулемётные команды теперь есть в каждом стрелковом полку. Нижние чины и командиры в них прошли строгий отбор.

   — Это хорошо. Ведь войну с японцами Маньчжурская армия начинала всего с 36 пулемётами, а сейчас у нас их стало 374. Всё благодаря заботе государя императора. А как с ручными гранатами обстоят дела?

   — Грех жаловаться, ваше превосходительство. Прошлым летом ручными гранатами вооружались только разведчики и охотничьи команды. Японцы же имели их в каждой пехотной роте. Теперь в каждом полку создан достаточный гранатный запас.

   — Похвально. А сибирские стрелки обучаются ведению гранатного боя?

   — Точно так. По армии издан соответствующий приказ.

   — Претензии к пополнению у командования армии, полкового начальства на сегодняшний день есть? Чтобы я мог доложить в Генеральный штаб.

   — Нет, ваше превосходительство. Призывники, не державшие в руках винтовку, почти не встречаются среди маршевого пополнения. Приходят в своей массе из запаса срочнослужащие солдаты.

   — Каков в полках армии процент необученных военному делу призывников? Есть такие цифры?

   — Есть. Необученных призывников в полках не больше семнадцати процентов.

   — Значит, каждого шестого солдата из призыва приходится обучать на месте?

   — Точно так. Смею заверить, что в ротах унтер-офицеры и ротные с этой задачей справляются.

   — Что сейчас вас больше всего беспокоит, как генерал- квартирмейстера?

   — В армейском тылу, по данным контрразведчиков, скопилось большое число разных лиц, которые не могут доказать своей полезности действующим войскам или личной причастности к армии. Уже есть нежелательные эксцессы, о чём в штаб уже докладывалось мною лично.

   — Что вы имеете в виду?

   — Подрядчик Громов привёз с собой в Маньчжурию большую партию нанятых им работников. Человек сто пятьдесят, преимущественно кавказцев. Они у него почти все сразу разбежались и стали снабжать войска самостоятельно.

   — Это те кавказцы, которые причастны к грабежам в китайских деревнях, о чём мне теперь докладывают местные чиновники-мандарины?

   — Точно так, ваше превосходительство. Бывшие кавказцы подрядчика Громова угрозой оружия или обманом забирают в селениях скот, арбы, лошадей и мулов.

   — И что они с ними делают?

   — Скот продаётся армейским подрядчикам на мясные порции военнослужащим, а то и прямо в полки - за деньги из полковой казны.

   — А куда деваются арбы, лошади и мулы?

   — Они доставляются в управление транспортом вашего штаба. И тоже продаются за наличные деньги.

   — Последнего я просто не знал. Что вы, Михаил Васильевич, можете предложить на сей счёт?

   — Я считаю, что надо ввести регистрацию всех частных лиц, проживающих в районе расквартирования наших войск. По не местных жителей, а людей, прибывших из России, и иностранцев. Последних, как ни странно, в армейских тылах появляется всё больше и больше. Среди Них появились люди, причастные к деятельности различных политических партий социалистического толка.

   — Понятно. Что ещё?