Последний страж Эвернесса

Стоя по щиколотку в бурлящих океанских волнах на фоне облаков, теперь тронутых розовым и жемчужно-серым в предвещание скорой зари, высились два силуэта в плащах с капюшонами – громадные, черные и жуткие, выше столбов торнадо. Склонив покрытые капюшонами головы, они смотрели вниз на дом и прибрежные скалы. Женское лицо одного из призраков казалось выкованным из железа, в руках она держала бич. У другого был череп из черной слоновой кости и серп в руках. Они маячили в восточных окнах, такие неестественные и огромные, словно темные созвездия какого-то чуждого зодиака вдруг ожили и шагнули с неба на землю.

– Лежите! Вы нездоровы, – настаивал Ворон. Венди подняла витой жезл из слоновой кости с посеребренным кончиком.

– Это серебряный ключ. Я хотела вас им полечить, но Ворон мне не разрешил. По-моему, он волшебный!

Он заставляет картины в доме разговаривать. Вы знаете, как он работает? Мы можем их взорвать с его помощью?

– Извините, барышня. Этот день в школе я проспал. Гален, вероятно, мог бы рассказать вам стишок, который и я знал когда-то. Там-да-дам ключ сновидений, там-та-там ворота бдений, пам-па-пам врата иллюзий… но… Галена больше нет…

– Нет! – воскликнула Венди. – Это был Азраил!

Питер встряхнулся.

– Эта дверь заперта на засов? Хорошо. Справа и слева тоже имеются двери, спрятанные за теми панелями. Вы не можете их запереть, но в смежных комнатах двери крепкие…

– Лежите. Обо всем уже позаботились, – заверил Ворон. – Мы нашли потайные двери. В северном коридоре тоже сэлки, за комнатой с панелями. В южном коридоре получше. Всего один серебряный рыцарь с кровоточащим мечом в коридоре за комнатой с атласами. Думаю, оранжерея в южном крыле сгорела, огонь распространяется медленно. Однако, юг, по-моему, – все же наилучший путь отступления.

– Давайте позовем сон-лошадок и улетим! – предложила Венди.

Питер посмотрел в восточные окна на титанические фигуры в плащах, что неподвижно маячили там выше гор.

– Я не стану лежать, и мы не станем отступать, пока в силах удерживать данную позицию. Я не знаю, что произойдет, если враг займет этот дом, но, по-моему, нечто по-настоящему поганое, типа конца света или вроде того. Имеется труба, которую нам надо найти и протрубить в нее. Призывает гнев Божий или что-то в этом роде.

– Нет, – сказала Венди, – если подуть в трубу, мир кончится. По-моему, нам лучше вместо этого улететь. Так веселей. Кроме того, Ланселот же улетел. На лошади. Он был мертв, и его забрали вверх, к звездам. – При этих словах голос ее сделался очень печальным.

– Говорите, статуи ожили? – резко спросил Питер. – Это вторая защита Эвернесса. Я только не могу припомнить, какая же последняя. Нам надо разбудить отца. Коснитесь его рогом, Венди! Аполлон, Гиперион, Гелион, День!

– Я ж тебе говорила, он для лечения! – прошептала Венди мужу, наклоняясь и слегка касаясь Лемюэля белым жезлом.

Но старый Уэйлок не проснулся. Ворон показал Питеру маленькую карточку с дедушкиным посланием из Ахерона.

Питер молча прочел. Затем он сказал:

– В центральной ротонде за статуей Аполлона висит лавровый венок. Если мы добудем его и прочитаем стихотворение полностью, это может получить больше силы или вроде того. Потом отправим кого-нибудь в страну золота на поиски.

– Маленькая комната в южном крыле, рядом с драконьим гобеленом? – уточнила Венди. – Я только что оттуда. Никаких магических талисманов не нашла.

Она улыбнулась и пожала плечами.

– А картины?

– Нет. Не то чтобы… В смысле, там были штуки в рамах на стенах, но…

С севера донесся рев, треск, вопль, и через садовую стену перелетели обломки разбитого льва. Из-за угла в расширяющемся пятне инея выскользнул великан – бледная тень в два человеческих роста.

За великаном трусцой бежали люди с винтовками, дыхание их превращалось в пар, а воротники были подняты для защиты от холода.

В южных окнах плясали отсветы пламени. Из моря с бурлением вырвалось грозовое облако шипящего пара, и громадная рука, сжимающая факел, который все еще горел, словно магний, несмотря на длительное погружение в воду, перекинулась через дамбу и подожгла маленькое дерево в изгибе огромного локтя. Над краем стены показалось перекошенное от запредельной ярости лицо, борода и грива словно дым, глаза как угли.

– Снимите картины в золотом покое, заберите лавровый венок со стены за Аполлоном и возвращайтесь сюда, – велел Питер.

– Кто, я? – не понял Ворон.

Едва заметное отвращение промелькнуло в глазах Питера:

– Ладно, приятель. Кого бы ты хотел послать вместо себя?

– Я пойду! – встряла Венди.

Бородача только начало отпускать напряжение в шее и плечах. Теперь все снова скрутило узлом, и он чувствовал, как пульсирует в висках кровь. Странное дело: пока ему угрожала непосредственная опасность, страх совершенно не беспокоил его, но появился теперь, когда представилась секунда перевести дух и подумать об этом.

– Разумеется, пойду я, – кивнул Ворон, делая глубокий вдох и выпрямляясь.

– Я тоже хочу! У меня волшебная палочка! – воскликнула Венди.

Муж взял ее за руки со словами: