Последний суд

– Не бойся, царский сын, я тебя не обижу, – сказала она, прижимая символ неверности Осириса к груди. – Ты – чудо, как и любой новый бог. Как любой ребёнок. Вы с моим соколом обязательно поладите…

СЕЙЧАС

– Благодарю вас за поведанную историю.

Голос хекау вырвал Анубиса из воспоминаний. Он посмотрел на мать, чьё безумие не зависело от неё. Как и когда-то его рождение не зависело от него. В отличие от Нефтиды, Каратель это понимал.

– А теперь мы перейдём к делу, – спокойно сказал он.

– Но не здесь, – возразила богиня. – Я хочу вернуться в дом.

Она шагнула к вилле, вынуждая всех гостей последовать за ней.

Когда Ифе со своими спутниками вошла в небольшую на первый взгляд виллу, она, казалось, попала совсем в другое место.

Тёмное пространство с бесчисленными ответвлениями коридоров напоминало начало лабиринта. Пол с одной стороны оканчивался пустотой, уходящей на нижние этажи, состоящие из таких же каменных развилок. Конца этому бездонному спуску с того места, где остановилась девушка, видно не было.

Резко обернувшись, Ифе поняла, что дверь, через которую они вошли, исчезла.

Кейфл поймал её взгляд и, увидев неподдельную тревогу, быстро окликнул Сета.

– Взгляни.

Грешный бог и сам пристально глядел на глухую стену, в которой должен был быть выход.

– К чему такая мрачность, Нефтида? – медленно спросил он.

Отвечая, богиня продолжала медленно идти вперёд.

– У меня было дурное настроение. А это всё… – она жестом обвела тёмный многоэтажный лабиринт. – Напомнило мне что-то… Не помню, что.

Ифе ещё раз окинула взглядом пространство. Ей оно тоже казалось знакомым. «Здесь чего-то не хватает… – думала она. – Кажется… Песка!»

Песок. Песок, который она впервые возненавидела у пруда перед виллой Мересанх. Песок, что преследовал её на каждом шагу новой жизни. Аментет с удивительной ясностью вспомнила видение, явившее к ней после первой встречи с лотосами.

Сверху сыпался песок.

Он забивался в рот, терзал горло, мешал дышать и видеть. Аментет кричала, билась, но её руки были плотно прижаты к телу. Спасение от вездесущей пытки не приходило, и, когда песок закрыл солнце, осталась лишь тьма.

«Он засыпал меня. Я была похоронена под песком, но он закрывал не солнце…» Ифе вернулась мыслями в гробницу, где очнулась после возрождения. Там были масляные лампы. Они висели на тонких цепях над саркофагом советника. Свет огня в них был тёплым и очень отдалённо напоминал солнечный. «Мог ли скованный страхом разум перепутать?» Мог, конечно, мог. Ифе знала это, потому что ещё один осколок воспоминания вернулся к ней.

Она вспомнила песчаный пол, не покрытый камнем лишь в одном углу, вспомнила вырытую яму, из которой она с таким трудом выбралась. Даже после этого часть песка в ней осталась нетронутой – там мог уместиться ещё один человек. Более того, теперь Ифе вспомнила, что она была там не одна. «Но ожила лишь я… Кто остался под песком?»

Кто-то был с ней в последние минуты отчаяния. Кто-то держал её за руку, напевая тихую песню, пока песок не заполнил рот.

«Вот, что мне напоминает лабиринт Нефтиды», – поняла Ифе.

– Это гробница… – прошептала она.

Богиня остановилась, оборачиваясь к аментет.

– Точно. Гробница! Это мне и было нужно.

– Мама, мы можем здесь остановиться? Мне нужен ответ всего на один вопрос, – произнёс Анубис.

Нефтида медленно кивнула.

«Так, должно быть, ведут себя те, кто слаб разумом», – решила девушка. Хрупкость и уязвимость сквозила в каждом слове матери Карателя. В каждом жесте. Ей не хотелось даже мысленно использовать слово «безумие», но Ифе всё равно понимала, что богиня была не в себе. И, судя по поведению Анубиса и Сета, уже давно. «Неужели такая участь может настигнуть и богов?»

– Ты всегда могла видеть больше, чем любой из нас, – перешёл к главной цели их визита Каратель.

– Конечно, – рассмеялась Нефтида. – Безумие имеет свои преимущества.

«Значит, она понимает собственное состояние?» – удивилась аментет.

– Кто из богов или душ может покидать Дуат сейчас? Кто покидал его недавно? – продолжал Анубис.

– Одна душа ушла… То ли живая, то ли нет. И такая тёмная… – задумчиво протянула богиня.

– Как он ушёл? – уточнил Каратель, как и все, понимая, что речь идёт об Одайоне.

– Не знаю.

– А другие боги?

– Многие заперты здесь.

– Многие? Не все? – напряжённо спросил Анубис.

– Конечно, нет. Кому-то же надо… – Нефтида снова рассмеялась, и Каратель ощутил сладковатый запах её дыхания. – Предавать.

Изменение в лице богини было мгновенным. На её губах расплылась ухмылка – осознанная и совсем не меланхоличная. Сет и Анубис выступили вперёд, загораживая смертных.

– Пояснишь? – резко выдохнул бог.