Последний Судья

— Она узнает. Мы ей расскажем, Ханна. И покажем.

Папа приобнял маму за плечи, и они ушли. А я заснула. Потому что тогда вообще не поняла, о чём они говорили. (Но подсознательно запомнила каждое слово: чувствовала, что то, что сказали мама и папа — очень важно…)

Зато теперь всё отлично понимаю.

Мама показала мне ещё много деталей нашего Дома — Убежища номер один, как оно официально называлось на тех чертежах, что она достала из шкафа вначале.

Я спросила:

— А что — было ещё Убежище два?

Мама кивнула:

— Да. И было ещё и третье. На всякий случай Убежища построили на трёх континентах. Но мы — ну, вернее, наши предки — потеряли связь с их обитателями ещё семьдесят два и сто девять лет назад. Там все погибли… — я не стала спрашивать, отчего, хотя и очень хотела узнать, а мама продолжила, — И мы — последние живые люди нашей планеты!

Я снова обежала стол, и прижалась к маминому тёплому животу, но постаралась не плакать: я знала, что она от этого ещё больше расстроится. Поэтому я отодвинулась от мамы, вдохнула поглубже, и снова села на свой стул:

— Пожалуйста, мамочка, рассказывай дальше. Я хочу знать всё!

И мама стала рассказывать, иногда поглядывая на меня словно с испугом — так, словно видит в первый раз, или я сделала что-то такое, что она страшно удивлена…

Мама и папа давали мне ежедневные уроки целый год. И только раз в неделю — в воскресенье! — у меня был выходной.

Некоторые уроки я понимала и запоминала хорошо — например, через месяц я уже свободно и быстро могла вслух читать любую книгу из нашей библиотеки.

Но некоторые, особенно, про то, как всё было на поверхности планеты Земля, и как действовали законы природы, я не очень понимала. Папа сказал, что это — ничего. Потому что те, кто разовьётся на Земле после нас, создадут новую Науку сами. И ещё он сказал, что нам нужно больше внимания уделять не абстрактным сейчас «лету-зиме» и «муссонам-пассатам», а конкретным техническим проблемам и делам. Это он имел в виду, что мне придётся научиться следить за работой, и если понадобится — чинить, все наши механизмы. Ну, то есть — механизмы Убежища.