Последний свет Солнца

Он не понимал точно, где сейчас находится, несясь галопом на юго-восток между рощами деревьев, но надеялся, что человек, который ему нужен, эрлинг, погубивший его брата, находится где-то впереди. Ивар Рагнарсон ушел от погони у Бринфелла, убежал к своим ладьям и уплыл, а теперь убил хорошего человека здесь. Он должен умереть. Это… важно, чтобы он был убит.

“Если остановиться и подумать”. Сегодня некогда было останавливаться — король позволил сделать две короткие передышки только для того, чтобы попить из ручья, наполнить фляги, потом они снова поскакали дальше, — но у Алуна аб Оуина была масса времени подумать, летя как ветер под летними звездами, пока голубая луна плыла среди туч и садилась за лесом. Вокруг него неслись всадники, но их лица — и его лицо — невозможно было разглядеть. Покров темноты, его необходимость. И с ним к принцу вернулось воспоминание, неизбежное, кто именно сказал и когда: “Необходимо, как ночь”.

Рианнон мер Брин, в зеленом наряде за столом своего отца, в ту ночь, когда погиб его брат, а душу брата похитили. Он осознал, что не позволял себе думать о ней, об этих словах, о собственной песне с тех пор, словно скрывался от слишком яркого огня. “Ты так сильно меня ненавидишь?”

Алун посмотрел в сторону леса. Другая тьма, расплывшаяся вдалеке, где-то между ними лежит река. Он подумал о фее, о том, как ее волосы меняют цвет, как она излучает свет. Подумал над тем, что такое мир, как он устроен, как он сам примирится с Джадом… и с верховным священнослужителем, который скачет на коне впереди него, рядом с королем Элдредом.

Алун не знал, чувствует ли он себя более старым или более молодым, потому что теперь не испытывал прежней уверенности, но понимал, что все изменилось и ничего нельзя исправить, как бывало прежде. “Для вас все происходит так быстро”, — сказала тогда фея. Есть ли у них имена? Он не сообразил спросить перед тем, как ушел, спотыкаясь, из леса. Он боялся, когда вышел из-под деревьев, и гадал, не выйдет ли он под свет другой луны и не исчез ли его мир. Так бывало с теми, кто уходил с феями в сказках.

Вместо этого он неожиданно обнаружил, что его ждет англсинская принцесса.

“Я совсем близко от тебя”. Словно она понимала его страх, то, что он чувствует. Их разделяла только тихая речка. По-прежнему его мир, не измененный и все-таки изменившийся во всем. То, что она оказалась там, — об этом тоже надо было подумать, попытаться понять. Он покачал головой. Одновременно можно справиться лишь с определенным количеством образов и воспоминаний, решил Алун, но потом приходится отводить взгляд.

А когда закончилась ночь, все опять изменилось.

После, вспоминая, Алун понял: ему не следовало удивляться тому, что они нашли эрлингов. Во-первых, воины хорошо знали эту местность, как они с братом знали долины и болота Кадира, каждую складку и впадинку их провинции, нанесенные на мысленную карту, вплоть до хижин пастухов и землепашцев, дочери которых готовы подняться с постели, кутаясь в шаль, и выйти в темноту, мягкие и теплые, на знакомый шепот ночью под окном.

Они ехали по маршруту, который должен был выбрать пеший отряд, и здесь его можно было перехватить. Эрлинги наверняка бегут туда, где стоят на якоре их ладьи, между Дренгестом и скалистым берегом дальше на западе, у которого сойти к воде невозможно. Можно было все это просчитать, если знать, где находишься и окружающую местность. Рощи и реки, холмы и деревушки. Элдред и его воины должны были знать все места, где эрлинги, убившие Бургреда Денфертского, не смогут пройти, и места, которые они постараются избежать. Они могли потерять эрлингов в тумане или в темноте, но они бы нашли их след.

А еще с ними был Кафал.

Пес был частью этой ночи, о чем ни Алун, ни Сейнион и, уж конечно, никто из англсинов не подумал. Но именно Кафал — охотничий пес, подарок Брина — завыл диким воем, внушающим ужас и отвращение, когда они приблизились к реке в сером предрассветном полумраке. Сердце Алуна сильно забилось. Кто-то в первых рядах поднял руку и закричал, указывая вперед. Он увидел, что это Ательберт.

Они намеревались помолиться здесь, спешиться на такое время, которого хватило бы на предрассветную молитву на берегу реки. Вместо этого они помчались через речку, к западу от деревенской мельницы, поднимая фонтаны брызг, обнажив оружие, подлетели к пешим эрлингам и окружили их на зеленом лугу, когда взошло солнце.

* * *

Здесь теперь стало слишком много людей, слишком много городов, слишком много крепостей. Гутрум Скалсон, который бежал вместе с отрядом, в котором осталось меньше двадцати человек (шестеро поскакали к кораблям с сообщением и чтобы привести на помощь еще сорок человек), увидел горящий на холме огонь, потом еще один на севере, немного позже, и понял, что им грозит еще большая опасность, чем он думал. Они бежали без остановки всю ночь.