Последний свидетель

Так и поступили. Когда вертолет взмыл в воздух, командир спецназовцев посмотрел в иллюминатор на лежащие внизу тела и испытал нечто вроде смущения. Бросить трупы и улететь — как-то не по-людски это было... А с другой стороны — пусть каждый сам хоронит своих мертвецов.

На этой, куда более верной, мысли командир и успокоился. Он перестал смотреть в иллюминатор и стал думать о том, что купить жене на день рождения. Оставалось четыре дня — всего ничего.

Стадия третья: Режим поиска

1

— Ну а теперь присядем на дорожку, — с грустным вздохом предложила тетя Ксения и опустилась на табурет. Дядя Василий из-за прогрессирующего радикулита последовал ее примеру неспешно и едва успел коснуться тощими ягодицами стула, как тетка уже вскочила на ноги и бросилась в десятый раз целовать племянницу и повторять, что именно положено в сумку на дорожку и что следует передать на словах родителям.

«Достали», — подумала слегка утомленная затянувшейся процедурой прощания Наташа. Однако вслух ничего такого не произнесла, потому что, в принципе, и тетка Ксения, и ее муж, у которых Наташа провела две недели июня, были людьми радушными, заботливыми и симпатичными. Несмотря на свой достаточно солидный, по Наташиным представлениям, возраст — супругам было за пятьдесят, — они легко нашли с племянницей общий язык, не надоедали нравоучениями, напротив, предоставили свободу в таком объеме, в каком только о ней и можно было мечтать. Наташа уходила из дома после обеда и возвращалась глубоко за полночь после дискотеки или посиделок у подруги. Каждый раз ее ждал в холодильнике ужин, и каждый раз ни тетя, ни дядя не устраивали ей допроса по поводу столь позднего появления.

«Это не дома!» — радовалась Наташа в первые дни после приезда в Степной. Городок полностью оправдывал свое название, и с балкона третьего этажа Наташа могла любоваться желто-серой бесконечной степью, обложившей со всех сторон скученные невысокие домишки. Километрах в сорока на юго-восток начинался Казахстан, но граница была чисто символической — ни тебе пограничных столбов, ни вспаханной полосы, ни тем более пограничников с собаками. Все та же степь — что в России, что в Казахстане.

Оттуда же, с юга, тянулась железная дорога, и это придавало смысл существованию Степного. Станция давала работу нескольким десяткам людей, в том числе и тете Ксене, трудившейся на посту билетного кассира. Поэтому проблема обратного билета для Наташи не стояла.

Тетка сказала, что билет трудно достать не потому, что поезда идут переполненные, а потому, что поезда все проходящие и в самом Степном билетов продавали всего с десяток. То и дело появлялись слухи, что станцию вот-вот закроют, и тетка очень переживала по этому поводу.

Закончив наконец прощание в коридоре, тетка проводила Наташу на вокзал, благо идти было всего ничего — метров двести. Расстояния в Степном были крошечные, поэтому Наташа удивлялась, зачем горожанам машины, когда весь Степной можно пройти за пять-десять минут, а в соседний город проще и быстрее добраться на поезде.

На платформе тетка всплакнула и, размазывая слезы по щекам, приглашала приезжать на следующее лето и вообще не забывать стариков.

— Какие же вы старики, тетя Ксеня? — не без лукавства спросила Наташа, успокаивая тетку. Конечно же, на самом деле они казались ей стариками, и потому Наташе особенно неуютно было стоять у вагона рядом с плачущей теткой. Две прошедшие недели были такими клевыми: каждое новое лицо в Степном немедленно привлекало внимание, а шестнадцатилетняя девушка — отнюдь не дурнушка — тем более. Наташа наслушалась за это время и двусмысленных, и совершенно однозначных предложений, нацеловалась в укромных уголках и даже выслушала три признания в любви.

Она уезжала из Степного с ощущением собственной притягательности для мужчин, самоуверенная, юная, предвкушающая счастье во всех его проявлениях. Тетка Ксения с ее слезами была тут немного не к месту.

Поэтому, когда проводница завопила, что до отправления остается пять минут и посадка заканчивается, Наташа с облегчением выскользнула из родственных объятий и юркнула в вагон. За немытым оконным стеклом тетка сразу же показалась далекой, остающейся в прошлом.

Вагон дернулся, поползло куда-то в сторону здание вокзала, и Наташа замахала тетке рукой. Та рванулась было вслед поезду, но быстро отстала.

— Фух, — сказала Наташа и потащила тяжеленную сумку, набитую в основном теткиными печеностями и соленьями, на свое место, в середине плацкартного вагона.

Как и говорила тетка Ксения, поезда ходили совсем не переполненные. В Наташином купе сидели только двое: молодой мужчина в темно-синей майке, дремавший у столика, и увлеченно читавшая «СПИД-инфо» дама лет сорока с химической завивкой не первой свежести на голове.

Наташа не без труда закинула сумку наверх и села рядом с молодым человеком, который во сне дышал глубоко и размеренно.