Последний свидетель

— Это теоретический подход. Если бы да кабы... Меня там не было. А Шустров взял, и я считаю, что никакой особой мотивации тут не было.

— Хорошо, а может, он комплексовал перед женой? Может, он ей хотел доказать, какой он крутой?

— На квартире жены установлены прослушивающие устройства, за ней наблюдают, — скороговоркой отрапортовал «координатор». — Все под контролем.

— Детей у них не было?

— Не было.

— А близкие друзья, соседи? Знаешь, как бывает — предложили войти в хороший бизнес, но надо внести свою долю. У Шустрова не было...

— Бизнесом занимается отец жены, телефоны прослушиваются. Еще армейский друг, магазин по торговле бытовой электроникой, телефон прослушивается. Двоюродный брат в Калининграде, инженер в порту, телефон прослушивается. Племянник в Люберцах, телефон прослушивается...

— Интересно, к кому из них он направился, — сказал Директор. — Пока, по нашим сведениям, Шустров зачем-то потащился на север, в глубь страны. Туда, где его легче будет выловить. Тут тоже, как ты говоришь, нет особой мотивации?

— Шустрову было бы логично двигаться на юг. Он это понимал. И он понимал, что мы это понимаем. Вот он и попер против логики.

— Но это пока только предположения, — заметил Директор. — Брошенный джип — это еще не сам Шустров. Он мог заплатить какому-нибудь шоферюге, чтобы тот перегнал джип в Степной, а сам засел в какой-нибудь норе и деньги пересчитывает.

— Его же опознали, — сказал «координатор». — Старик, во дворе у которого спрятан джип. Двое работников железнодорожного вокзала. Клерк в обменном пункте.

— Хорошо, — пожал плечами Директор. — Это хорошо, что ты так уверен в правильном направлении поисков. Поиск — это дело техники. Мой человек свое дело знает. А я просто хочу понять...

На самом деле Директор ничего не хотел понимать. Потому что все уже давно было понятно.

— Слушай, а тебе сколько лет? — внезапно спросил Директор.

— Двадцать девять.

— А Шустрову? Столько же?

— Почти.

— Может, это такое новое мышление теперь?

— То есть?

— Ты считаешь, что Шустров поступил вполне нормально. Он тоже так считает. У вас одинаковое мышление. Раз лежат деньги, нужно их хватать и бежать куда подальше, пока не отобрали. Я тебя почти в два раза старше, поэтому я никак не могу врубиться в эту вашу мотивацию... Может, дело в поколениях?

— В генерационном менталитете, вы хотите сказать? — нахмурил брови «координатор» из МВД. — Возможно, возможно... Если вас такое объяснение успокоит.

— Не успокоит, — мрачно сказал ему Директор.

Стадия четвертая: Шкатулка Пандоры

1

Сидя среди деревянных ящиков и упакованных в бумагу пакетов, Шустров, будто бухгалтер, сводил дебет с кредитом, вспоминал плюсы и минусы своего теперешнего положения. Бухгалтеру в его положении пора было выгребать остатки мелочи из сейфа и делать ноги от греха подальше. Полный абзац.

И все это случилось за пять минут. Пять минут огнестрельных безумств в плацкартном вагоне, неистовство победителя, походя крушащего черепа лежащих врагов, вкус чужой крови... А в результате — исчезнувшая сумка, пустой «ТТ», и вся местная милиция слетается к поезду как туча саранчи. Вдобавок прошедшая ночь подарила приятный сюрприз: на хвосте сидят какие-то узкоглазые ублюдки, у которых Джума почему-то работает поводырем. Казахская милиция? Какого черта, вооруженная до зубов, она рыскает на российской территории, палит во все, что движется?

Превращение из удачливого обладателя астрономической суммы, не подлежащей налогообложению, в нищего загнанного беглеца, безоружного и обреченного, по следам которого бегут сразу несколько псов разных хозяев, — вот итог этой ночи.

Михаил погладил нож, последнее свое оружие. Сдаваться он не собирался ни своим, ни казахам. И уж кто-кто, а свои должны были это понимать: сами учили, что поведение в таких ситуациях должно быть прямым и целенаправленным. Начнешь метаться — сдохнешь. Существует такое понятие «точка возврата», после прохождения которой повернуть невозможно, надо идти только вперед. Свою точку возврата Михаил прошел, когда направил ствол пистолета в невысокий Сашкин лоб. Все.

— Стоп, — сказал себе Шустров и постарался переключить мысли на иное — воспоминание о Сашке и оставшихся в степи могло привести его в угнетенно-подавленное состояние. Он даже мог подумать, что совершил что-то неправильное. Допустить такие мысли было нельзя, он должен быть собранным, целеустремленным и готовым к дальнейшим действиям. И не жевать сопли по поводу того, что не исправить...

«Я ни о чем не жалею. Я ни о чем не жалею. Я ни о чем не жалею...» Мантра сработала, и Шустров стал думать о том, как вернуть сумку. И не напороться на преследователей.

Какая жалость, что он не присмотрелся к той девчонке, что бессовестно кинула его в вагоне! Стервочка подросткового возраста должна была понять по шустровским глазам, что воровать его сумку — значит искать приключений на собственную задницу.

И она получит свою порцию приключений. Посмотрим, выдержит ли их ее задница.