Последний тайник

— И этому тоже можно найти объяснение, — невозмутимо ответила Кассандра, — причем довольно простое. Если бы ты был вице-королем или губернатором и узнал, что в недавно захваченных тобою владениях есть город с домами и храмами, построенными, по всей видимости, христианами, а стало быть, твое право на эти владения может быть оспорено, как бы ты поступил?

Я мгновенно понял, к чему клонит Касси.

— Я бы их уничтожил — и дома, и храмы.

— И тем самым уничтожил бы явное свидетельство того, что какие-то христиане прибыли сюда раньше, чем твои солдаты.

Последние слова Кассандры заставили меня забеспокоиться.

— Тогда какой смысл ехать в Текпан, если мы все равно ничего не сможем найти там? — спросил я.

Касси бросила на меня лукавый взгляд и ответила:

— А я не говорила, что мы там ничего не сможем найти.

Нахмурившись, я посмотрел на Кассандру, но предпочел не уточнять, что она имеет в виду.

— У нас есть один большой козырь, Улисс, — сказала Касси. — Мы знаем, что мы ищем.

— И что же, позволь тебя спросить, мы ищем?

Когда Кассандра после недолгой паузы решилась ответить на мой вопрос, я увидел, как в ее глазах загорелись веселые огоньки.

— Доказательство, Улисс. Всего лишь доказательство.

Полчаса спустя мы подъехали к пересечению дорог, где стоял знак, указывающий, что едущим в Текпан нужно повернуть налево. После поворота нам пришлось ехать несколько километров по узкой асфальтированной дороге, покрытой рытвинами. Дорога эта петляла вдоль живописной долины, где кукурузные поля чередовались с небольшими холмами, сосновыми борами и дубовыми рощицами.

— А тут красиво, — сказал я, любуясь через окно автомобиля окружавшим нас пейзажем.

— Не зря Гватемалу называют страной вечной весны, — отозвалась Кассандра, которую, как и меня, очаровала картинная красота гватемальской равнины...

С того момента как мы выехали из столицы, нам постоянно попадались навстречу группы туземцев, чьи яркие одежды так и бросались в глаза. Некоторые из них несли на себе сельскохозяйственные орудия или мешки с кукурузными зернами, однако большинство шло с пустыми руками. По мере того как мы углублялись в сельскохозяйственный район, количество бредущих вдоль обочины мужчин, женщин и детей постепенно увеличивалось, отчего создавалось впечатление, будто здесь проводится массовая эвакуация населения.

— Извините, — обратился я к таксисту, неряшливому метису, который за все время пути еще ни разу не раскрыл рта, — а куда идут все эти люди?

Таксист удивленно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Никуда, сеньор, — ответил он.

— Как это никуда? — в свою очередь удивился я. — Что-то мне не верится, что они бредут вдоль дороги от нечего делать.

— А им действительно нечего делать, — ответил, тяжело вздохнув, таксист. — Большая часть из них — бедные арендаторы, которым землевладелец в этом году не выделил земельного участка, и им теперь нечем заняться и негде жить.

— Неужели никто не может хоть чем-то помочь этим людям? — простодушно спросил я.

— Разве что Бог, — ответил таксист. — Но он уже давно не заглядывал в Гватемалу.

Через полчаса мы наконец-таки прибыли в Текпан и, выйдя из машины на центральной площади, договорились с таксистом, что он будет ждать нас на этом же месте через три часа.

Город был застроен разнотипными одно- и двухэтажными домами из бетонных плит. Из их плоских черепичных крыш торчали ржавые железные прутья, а выкрашены эти дома были в самые разные цвета: серебристо-голубой, пронзительно-желтый, изумрудно-зеленый, темно-оранжевый, ослепительно-красный. По всей видимости, страсть гватемальцев к ярким цветам нашла свое отражение не только в их одежде. «Насколько этот город не похож на серые европейские города, в которых живут серые жители, облаченные в серые одежды», — подумал я.

Во всей архитектуре Текпана единственным исключением из парада зданий, покрашенных в насыщенно-яркие цвета, была стоявшая на краю площади белоснежная церковь, которая была самым высоким и, безусловно, самым красивым зданием города. Ее фасад был украшен двумя парами колонн, у вершин которых виднелись изображения каких-то неизвестных мне святых. Судя по сравнительно невысокой колокольне и каменным контрфорсам, конструкция церкви была рассчитана на то, чтобы выдерживать землетрясения.

— Итак, — сказал я, потирая руки, — с чего начнем?

Кассандра пожала плечами.

— Понятия не имею, дружище, — ответила она и, задумавшись, предложила: — Может, зайдем в муниципалитет?

— Хорошая мысль. Если неподалеку от города есть какие-нибудь древние развалины, то муниципалитет наверняка располагает подробной информацией о них.

Отличительной чертой планировки населенных пунктов, построенных в колониальную эпоху, является то, что большинство мало-мальски значимых учреждений находится рядом с центральной площадью или вокруг нее, а потому нам не пришлось долго искать муниципалитет — он располагался как раз напротив церкви.

Едва мы вошли в фойе, как перед нами возник вооруженный охранник. Преградив нам путь, он окинул нас недовольным взглядом и спросил, держа руку на рукояти своего револьвера.

— Что вам нужно?