Последний танец

И снова – уже в который раз – ее охватило ощущение нереальности происходящего. Голова закружилась, засосало под ложечкой. Если эта незнакомка ее мать, то что Дафна здесь делает? Чем можно помочь человеку в таком состоянии?

Дафна растерянно огляделась. Все это чья-то дьявольская шутка – и эта женщина, сидящая напротив, и помещение для свиданий. Здесь пахнет свежей краской и новым паркетом. Обстановка скудная, ничего лишнего. Вокруг тихо, только из соседней комнаты доносятся стрекот клавиатуры да негромкое жужжание вентилятора.

Тюрьма находилась на первом этаже в северном конце длинного трехэтажного здания суда. Внутри помещения были отделаны с шиком – красное дерево, никелированные ручки дверей, застекленные переходы с видом на японский сад из камней во внутреннем дворике. Об истинном назначении этого здания напоминали только охрана на входе и камеры слежения под потолком.

Дафна сняла трубку переговорного устройства. Может, мама не признала ее? Вдруг она совсем не в себе?

Ей хотелось крикнуть что есть силы, чтобы вывести мать из этого страшного оцепенения, но она молча сидела, прижав трубку к уху.

Прошло несколько секунд, прежде чем женщина, известная раньше как Лидия Сигрейв, верная и любящая жена доктора Вернона Сигрейва, председатель дамского садового общества Мирамонте и известная в местных кругах художница, очнулась от транса, в котором, похоже, пребывала все это время, и медленно, дрожащей рукой сняла переговорную трубку.

– Здравствуй, дорогая моя, – промолвила она.

Голос, который услышала Дафна, несомненно, принадлежал ее матери. Если закрыть глаза, можно подумать, что мама сейчас стоит на залитой утренним солнцем кухне и жарит яичницу. Слезы потекли по щекам Дафны.

– Мама… – Она закрыла лицо руками. Но слезы текли между пальцев и падали на сумочку, лежавшую у нее на коленях. Лицо матери выразило беспомощность и сочувствие, как будто они поменялись ролями, и это Дафна сидела в тюрьме и нуждалась в помощи. Дафна поспешно вытерла слезы. – Прости.

– Ничего, дорогая, ты держишься молодцом. – Лидия слабо улыбнулась, и в это мгновение к ней вернулась былая уверенность.

– Правда? По-моему, нет.

– Так всегда кажется, – вздохнула мать.

– Я встречалась с твоим адвокатом, – продолжала Дафна. – По его словам, ты охотно отвечаешь на вопросы, даже слишком охотно. Мама, нельзя всем и каждому говорить, что ты… что ты убила отца.

– Но это же правда, Дафна. – Лидия снова смотрела на нее невидящим взглядом, голос ее звучал холодно и ровно.

– Пусть так. – Дафна стиснула трубку и облизнула пересохшие губы. – Пусть так, но это же был несчастный случай, верно? Ты же не собиралась его убивать?

Лидия сидела неподвижно, чуть покачиваясь из стороны в сторону, и на ее застывшем, бледном лице жили только глаза цвета морской волны, которые унаследовала от матери Дафна.

Затем она прижала руку к груди, и Дафна заметила на ее запястье следы от наручников.

– Это не случайность, – возразила мать.

– То есть ты хочешь сказать, что ничего не помнишь. – Дафна в отчаянии ухватилась за соломинку. Если бы она могла сейчас с силой встряхнуть мать за плечи и заставить ее произнести необходимые слова. – Может, это временное помутнение рассудка? Вдруг доктор Кингстон по ошибке прописал тебе не то лекарство от болей в сердце? Ты же, наверное, не помнишь даже день, когда это произошло. Наверное, ты вчера…

– Нет, – тихо, но твердо перебила ее Лидия. – Ничего подобного.

Дафна поняла, что переубеждать мать пока бесполезно. Надо просто говорить с ней, чтобы Лидия снова не впала в транс. Помолчав, она спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя вполне сносно при данных обстоятельствах. – Губы Лидии скривила жутковатая усмешка. – Здесь же не дом, не так ли?

Дом. Где сейчас родной дом, в котором Дафна выросла, не имея ни малейшего понятия о том, что же действительно происходит под его крышей? Сейчас там находятся детективы и полицейские – снимают отпечатки пальцев, фотографируют следы крови и пороха.

Дафна перевела дух.

– Мама, я хочу помочь тебе. Мы все хотим тебе помочь. Если не можешь говорить это мне, расскажи адвокату. Том обязан защитить тебя. Позволь ему делать свое дело.

Лидия удивленно нахмурилась.

– Но ведь я уже рассказала мистеру Кэткарту, что произошло. Я ничего не отрицала.

– Ты не дала ему никакой зацепки. – Дафне стало жарко в теплом свитере. И почему она не надела что-нибудь полегче? «Ты ведь собиралась не на пикник», – сухо напомнил ей внутренний голос.

– Ему известно все, что следует знать, – возразила Лидия. – Я была в здравом рассудке и прекрасно понимала, что делаю.

Дафна снова почувствовала уже знакомый приступ дурноты. На этот раз он был гораздо сильнее. Опершись рукой о край стола, она пробормотала:

– Но должна же быть причина. Ты… ты же не могла это сделать просто так.

– А почему бы и нет? – В ее глазах сверкнул мрачный огонек. – Последние сорок лет я жила просто так.