Последний танец

– Не помешаю? – тихо спросила Китти. – Или тебе хочется побыть одной?

Дафна слегка улыбнулась:

– Сейчас я больше всего хотела бы очутиться на необитаемом острове и прожить там лет двадцать. Может, за это время мне удастся все обдумать и понять.

– Что именно?

– Свою жизнь.

– Твою жизнь или… твои отношения с Роджером?

Дафна покраснела.

– Неужели это так очевидно?

– Просто я слишком хорошо тебя знаю. Едем со мной – так ты отвлечешься от грустных мыслей. Алекс в беде.

– Она снова наделала долгов?

– Нет, на этот раз все гораздо серьезнее и может закончиться психиатрической лечебницей.

Дафна в ужасе уставилась на сестру.

– Почему же ты мне раньше ничего не сказала?

– Я сама узнала об этом только что из разговора с Лори. По ее словам, Алекс стала часто навещать родительский дом.

Дафна побледнела и вскочила.

– Чего же мы ждем? Скорее едем за ней! Роджер присмотрит за детьми. Я поплачу над собой в другой раз.

Спустя несколько минут они мчались в старенькой «хонде» Китти по Агва-Фриа-Пойнт. Уже почти стемнело, но небо на закате все еще полыхало.

– Помнишь, как мама встречала нас из школы? – внезапно спросила Китти. – У других мамы были в жакетах и брюках, и все до одной напоминали домохозяек из мыльных опер. Но только не Лидия. Она ждала наш автобус в рабочей блузе с пятнами краски – настоящая художница.

Дафна улыбнулась.

– А я помню, что она знала названия всех цветов, растущих в округе. Когда у меня появились дети, я впервые оценила ее уроки. Теперь если Кайл или Дженни спрашивают меня: «Мама, а это что за цветок?» – я отвечаю им сразу, не заглядывая в справочник.

– Ах, как бы я хотела… – Китти прикусила губу.

– Что?

– Чтобы мама была с нами более открытой. Она ведь никогда не говорила нам о том, что у нее на душе. Как Лидия относилась, например, к твоей дружбе с Джонни?

– Я беседовала с ней об этом только один раз. Она сказала, что я должна слушаться отца – он старше и мудрее. Но сейчас она едва ли дала бы мне такой же совет.

– Почему? Потому что разочаровалась в отце?

– Да нет, не то. По-моему, мама наконец-то стала жить в мире с самой собой. Истинные чувства Лидии вырвались на волю, и ей не удастся снова загнать их внутрь. – Дафна взглянула на Китти. – Ведь то же самое делала и я все эти годы – притворялась и убивала свои желания и мечты.

Китти покачала головой.

– Не знаю, Даф. Думаю, все мы обманывали себя – так или иначе. Главное, сделать из всего этого правильные выводы.

Дафна горько усмехнулась:

– Я уже сделала вывод: любовь причиняет только боль.

Глаза Китти наполнились слезами. Шон. Будет ли он помнить ее и тосковать о ней? Вряд ли. Найдет себе другую женщину… и полюбит ее со всем молодым пылом.

В этот момент Китти казалась себе благородной – правда, ее жертва имела привкус горечи. Подъехав к дому родителей, она приказала себе собраться и забыть о своих переживаниях. Сейчас главное – найти Алекс.

Войдя в дом, она окликнула сестру:

– Алекс, ты здесь?

Ответа не последовало. Слышалось только ритмичное шуршание – словно кто-то скреб пол. Китти, замирая, вошла в гостиную. Алекс стояла на коленях на полу и терла щеткой запачканный кровью ковер.

– Алекс, что ты делаешь?

Алекс обернулась, и Дафна ахнула, увидев ее лицо. У сестры был остекленевший, застывший взгляд, волосы растрепались, челка прилипла к вспотевшему лбу. Она, похоже, не сразу узнала сестер. Очнувшись, Алекс присела на корточки, не замечая, что мыльная вода стекает на ее брюки.

– Никак не оттирается, – сказала она тоном капризного ребенка. – Помните, как говорила мама: «Девочки, сколько раз вам напоминать, что трусики надо застирывать, прежде чем бросать в грязное белье». Как будто наши месячные – нечто постыдное и недостойное. – Она засмеялась.

Китти посмотрела на пятно на ковре, и ее чуть не стошнило.

– О Алекс, – выдохнула она.

Дафна решительно выступила вперед.

– Алекс, тебе одной с этим не справиться. Мы поможем тебе.

– Чем? Чем вы мне поможете? Он мертв, и его уже никто не воскресит.

– Это так, – печально согласилась Китти.

Глядя на сестру, с которой у нее было так мало общего, но которая с недавнего времени предстала перед ней в ином свете, она вдруг поняла, что плакать и тосковать сейчас нельзя. Надо действовать. Схватив Алекс за руку, Китти рывком подняла ее с колен.

– Вставай! Вставай сейчас же!

Ее действия возымели успех. Алекс вздрогнула и нахмурилась.

– Отстань от меня! Прекрати!

– Прекрати сама! – возразила Китти.

– Я делаю полезное дело. Чего не могу сказать о вас. – Алекс перевела взгляд с Китти на Дафну.

– Просто кое-кто из нас пытается помочь маме, – напомнила ей Дафна.

Но Алекс продолжала, как будто не слыша сестер:

– Везде пыль, в холодильнике заплесневели продукты, и почти все растения засохли. – И она начала обрывать пожелтевшие листочки с папоротника.

– Это безумие! – Китти положила руку на плечо Алекс. – Твои дочки вне себя от волнения, да и я, по правде сказать, тоже. Идем домой, Алекс. Возвращайся к детям. Оставь все это как есть.