Последний теракт. Книга вторая

– Хорошо, – ответил Платон, с замиранием сердца поднимая пистолет и рассматривая его со всех сторон, словно не мог налюбоваться.

– Я видел такой взгляд у своего ребенка, которому купил автомобиль с радиопультом, – рассмеялся Демидов, смотря на горящие глаза Самсонова. – Но будь осторожны с этим.

Платон кивнул, искренне поблагодарил Демидова, аккуратно сложил подарок в чемоданчик, и, внутренне счастливый, покинул кабинет, спустившись на подземную парковку.

Увидев собственную машину, он отметил про себя, что постоянно старается заметить, стоит ли та на прежнем месте или переместилась на другое.

– Тебя долго не было, что-нибудь случилось? – спросила Настя, когда Платон уселся за руль.

Он подробно рассказал о встрече с Меленковым и похвастал новым приобретением.

– Это детище моего сына, – не без гордости в голосе заметила Алмазова, – кстати, я созвонилась с ним и завтра, как только он вернется в Москву, мы должны встретиться.

Платон почувствовал небольшое волнение.

– Ты должен мне помочь, помнишь?

– Да, конечно, – вздохнул он, – боюсь, этим я буду заниматься до конца своей жизни.

– Не думаю, – вполне серьезно ответила Настя, – твоя смерть, пусть даже от рук помощников Меленкова, в мои планы не входит.

– Ты серьезно? Неужели ты и правда думаешь, что после того, что ты задумала, мне удастся остаться в живых? – Платона вдруг обожгла неизбежная реальность, словно раньше он об этом и не думал.

– Я обещаю тебе, что сделаю все для того, чтобы этого избежать. Но если ты ищешь причину умыть руки пока не поздно, не думай, что буду умолять тебя остаться.

– Нет, это не правда, – грустно ответил он, задетый за живое, – я не смог бы отойти от всего этого, даже если бы страстно хотел.

– Хорошо, – ответила Настя, и в ее голосе чувствовалось облегчение, – я рада, что у меня такой помощник и повторюсь, что приложу все усилия для того, чтобы уберечь тебя.

Отбрось дурные мысли, настройся на дело, и все будет хорошо. С нами Бог, а это, поверь, серьезная поддержка. Теперь домой?

Платон кивнул, и они покинули территорию Сити.

– Что будем делать? Есть предложения? – спросил он по дороге.

– Пока только ждать. Мне очень нужно поговорить с сыном завтра, от этого многое будет зависеть.

– Да? Что же, например?

– Мне необходима информация по последнему теракту, и он может ее достать.

– Не буду спрашивать, каким образом, но, надеюсь, он это сделает. Правда, я пока очень слабо понимаю, как мы сможем остановить это безумие, даже если будем точно знать день и час. Позвоним в милицию?

– Не говори чепухи, Платон. Мы должны предотвратить его, а не показать видимость. Неужели ты до сих пор не осознал, кто перед нами стоит? Но если тебя интересуют детали, то потерпи – в этом мне также должен помочь мой сын.

– Хорошо, итак – вся надежда теперь только на него. А что ты имела в виду, когда говорила, мол, как хорошо, что Соколова не будет с Меленковым рядом в эти выходные? – сам сказал, и сам почувствовал, как холодеет кровь.

– Думаю, ты и сам смог понять ход моих мыслей, но, боюсь, еще слишком рано.

– Рано для чего? Для того, чтобы убить великого Голиафа? Если эта теперь главная задача, которая не дает мне спать и есть, да и вообще жить, то долго мы ее будем откладывать еще?

– Не торопись, спешка здесь недопустима. Ты так говоришь, что убить Меленкова как комара прихлопнуть, проще простого? Неужели ты действительно так думаешь? Разумеется, ты смог бы спокойно пройти к нему в кабинет и простелить ему голову, потеряв и свою. Но разве ты смог бы это сделать?

Платон даже оцепенел от такой перспективы, и признался себе, что на такое он никогда бы не пошел, и совсем не из-за страха за собственную жизнь.