Последний тигр. Обитель Святого Ястина

Какие такие эти? Ну те, которые всегда приходят, ежели ты налог забыл заплатить или доходы от церкви скрываешь или новую пару обуви взял да и приобрёл за сверкающую монету, а не как все, за долговую расписку. Кроме монахов, да торговцев ниварских, живут здесь люди по правилам живого обмена, на доверии так сказать, потому и чужаков не жалуют. Обычно пару тумаков хватает, чтоб мил человек расписку то написал, да отработать её обязался, но в этот раз всё вышло уж совсем скверно. То ли ума лишённый им попался, а может и правда какой бес в него вселился, но говорил чужак чудь странную, про оборотней, про девчонку неведомую и что она его сына в пса превратила. Эти растерялись и потащили чужака к трактирщику, он у них вроде как всему голова, а тот мельника позвал. Слушали они речи этого безумца и всё белее лицами становились, посовещались и вызвали святошу Радона, тот головой покачал и давай звезду чертить на полу, прямо в трактире, а потом чёрное масло нести приказал. Слышал Камыш о том, как инквизиция с еретиками расправлялась, брат Юдин часто стращал народ проповедями о грехах и кострах, но увидев своими глазами, еле кишки внутри удержал. Распяли чужака на звезде, маслом облили, да взялись обряд очищения проводить. Чужак орал так, что стены тряслись, а когда дух то свой нечистый испустил, его вместе с досками в чащу отнесли, да там и бросили. Мельник предлагал сжечь, но Радон запретил, жара тогда стояла, лес сухой был, от костра всё могло выгореть. Кинул Камышу монету, сказал закопать, ну он и закопал, кто ж со святошей спорит, а на следующий день, когда на кладбище то при свете дня вернулся, нашёл яму пустую вместо могилы, а через пару дней там же и девчонку с собакой повстречал, тогда-то он сразу безумные речи чужака и припомнил, припомнил и уверовал, потому и денежку девчонке дал, лучше уж медным расплатиться, чем в собаку обратиться. Камыш делал всё, что требуется тому, у кого в этой жизни ничего нет, кроме собственной шкуры, потому без промедления и пошёл к святоше, а тот ему за эту информации еще медяк выдал, но приказал молчать, слухи не распускать, людей не тревожить. А он, мол, силою цвета своего, белого, не допустит чтоб по городу ересь гуляла.

Камыш никак не мог умолкнуть, всё говорил и говорил. Орис слушал, сначала пока наёмнику рану обрабатывал подручными средствами, хвостом да крапивой, потом пока шли до трактира, того самого, где по рассказу Камыша, чужака на звезде распяли. Собака за ними в город не пошла, кладбище не без причины казалось ей местом более безопасным. Дверь в трактир Орис выбил ногой, чтобы наверняка сообщить о своём присутствии. От злости ему хотелось перевернуть тут всё вверх дном, но он сдержался. Камыша отправил за лекарем или сыном его, кто первым под руку подвернется, наёмника усадил на ближайшую скамью, сам в колокольчик позвонил для верности, выдохнул и прислонился к высокой барной стойке. В голове гудело от мыслей и догадок, но дар его снова отказал, не помня севера, металась стрелка внутреннего компаса, а мысли скакали как блохи на собаке.

Странный городок этот — Бургань, будто топи какие, не зря все вокруг что ни болото, то гора, не утонешь, так свалишься. Люди то тут скорее всего частенько пропадают и не спроста. Бумажку долговую подпишешь, так и исчезнешь, а если что, всегда есть глубокая могилка, на камушке имя напишут, свечку поставят, на случай если искать кто надумает. Но королевского то сыщика просто так не спрячешь, ноги из кустов все равно торчать будут, а следом за ним другие приедут, так как же случилось, что милсдарь сыщик взял и пропал здесь?

Дверь в кухню отворилась, Орис увидел бледное лицо кухарки, краем глаза заметил, как наёмник хватается за шею и валится на пол. Не успел он ещё пола коснуться, как грамард прыгнул. Попытался укрыться за стойкой, но не успел. Боль пронзила шею, горло налилось каменной тяжестью, руки онемели и на пол он упал уже мешком. Дротик торчал за правым ухом. Орис потянулся выдернуть, но не смог, руки не слушались. О Речи и думать не стоило, он даже дышал с трудом. Орис услышал голос, будто издалека, и сразу понял, кому тот принадлежит.

— И чего вы с ним так долго возились, не пойму, самоучка же, никто его искать не будет.

— Милсдарь магик, так ведь это… белоплащник же с ним! Этих трогать нельзя, никак нельзя! — голос трактирщика лебезил. — Такое ж мы себе позволить и раньше не могли, а уж теперича, когда на всех трактах патрули из Решани, опасно-опасно.

— Белоплащник то и сам будет рад от грамотея избавиться, — ответил голос. — Ваш достопочтенный брат отправит его завтра утром с поручением к самому епископу, белый поскачет и даже не оглянется, а если оглянется, то мы позаботимся о том, что он увидит. А теперь тащите этих двоих вниз, и болтливого конюха найдите, да поживее.