Последний трюк каскадера

- А кто управляет ее состоянием?.. А? Опять он. Согласись, ты в его руках. Послезавтра вечером все провернем. Он должен присутствовать на собрании ветеранов войны, даже газеты об этом пишут. Но это ненадолго, к десяти часам вернется. Иза отправится в гости к Луазелям. Ты знаешь, что нужно делать. Когда приедет полиция, в замке будут только двое: твоя мать - в левом крыле, и я - в правом. Где сейчас Фроман?

- Уехал.

- Так давай, за дело. Я покажу тебе, как действовать. Толкай коляску.

Он попробовал возразить в последний раз.

- А тело? Как перетащить его в кабинет?

- Положим на мою коляску. Ты будешь толкать - я за тобой.

Видно, как он трусит, но повинуется. Мы направляемся в гараж, который сообщается с кухней через маленькую дверь. Вход в гараж открывается с помощью фотоэлемента. Ворота наподобие подъемного моста, причем сбоку образуются теневые участки, где можно отлично спрятаться. Я объясняю Шамбону, как буду действовать. Неотвратимость действия некоторым образом согревает меня, и приходится делать усилия, чтобы скрыть волнение.

- Кровь, - замечает Шамбон. - Он будет истекать кровью на цементном полу... сами понимаете.

- И это предусмотрено, - бросаю я небрежно. - Прежде всего пуля в сердце почти не вызывает кровотечения, а потом на всякий случай мы захватим одеяло, расстелем его на моей коляске. Есть еще вопросы?

Опустив голову, Шамбон молча доставляет меня в мою комнату.

- Револьвер возьмем в субботу, в последний момент. Не забудь перчатки, так как тебе придется заняться револьвером, я уже объяснял тебе - парафиновый тест. Полиция должна обнаружить только его отпечатки и следы пороха на коже.

- Вы в самом деле думаете, что это необходимо?

- Но я объяснял, черт возьми! Из-за парафинового теста. Для полиции это будет доказательством самоубийства... Что еще, старина? Это не вернет мне ноги, но мы все вздохнем свободно. Дай-ка бутылку.

Мы выпили по рюмочке, и к Шамбону вернулись краски. Он еще не перестал кидаться в крайности - от возбуждения к унынию, но, уходя от меня, снова воспрял духом. А пятнице, казалось, не было конца. Иза в полном отчаянии сидела взаперти в своей комнате. Я хотел было ее приободрить, объяснить, что стараюсь ради ее же освобождения. Я страдал, но в то же время, признаюсь, был доволен собой. Нет, я не конченый тип. И вот доказательство! В субботу время тянулось тягостно. Я был предельно сосредоточен, словно вызубривал урок. Стояла дивная погода, воздух был наполнен ароматом цветов, щебетали птицы. Фроман позавтракал в замке, до четырех часов работал в своем кабинете, затем сел за руль "ситроена" и уехал. Вскоре появился Шамбон, внешне спокойный, только пальцы что-то без конца теребили. Чтобы развлечь его, я рассказал несколько забавных случаев из жизни каскадеров. Результат оказался поразительным. Он больше не дергался, лишь рот шевелился одновременно с моим. Мне пришлось встряхнуть его.

- Иди-ка в кино да постарайся не потерять билет. Я буду ждать тебя с семи вечера.

Я расслабился, даже поспал немного. Шамбон вернулся, как договорились. Мы съели по бутерброду, почти что весело поболтали. Я старался вести себя так, словно дело шло не о преступлении, а об эффектном трюке воздушных акробатов, которых ждут аплодисменты. Наступил вечер. Без четверти десять все тщательно перепроверили: револьвер (я его заранее украдкой вытащил и тщательно протер), перчатки, одеяло. Я показал Шамбону, как согнуть палец убитого на спусковом крючке.

- К тому же я буду рядом, в коридоре. Ну, пошли. Я сел в коляску, и мы бесшумно проследовали по огромным коридорам до самого гаража. Время от времени я зажигал электрический фонарик, но тусклый свет темнеющего неба проникал в высокие окна галереи. Гараж, как и ожидалось, был пуст. Я нашел самое укромное место и прошептал:

- Теперь ты можешь вернуться на кухню. Я сам справлюсь. Не тут-то было. Он тоже решил остаться. Ждать пришлось недолго. Внезапно ворота медленно качнулись и поползли, фары осветили дальнюю стенку. Рука в перчатке намокла, но я твердо сжимал револьвер. Машина медленно двинулась вперед, затем остановилась, и Фроман выключил фары. Я развернул коляску в темноте и подался вперед.

- Господин Фроман?

- Что?

От неожиданности он обернулся. Я протянул руку, почти что дотронувшись до него, и выстрелил, кажется, без малейшей ненависти. Просто это нужно было сделать. От точного попадания Фроман стукнулся о кузов и стал медленно сползать, как в плохом фильме. Я осветил его фонариком. Робко подошел Шамбон.

- Он мертв?

- Как видишь. Помоги мне.

Я вытащил костыли и, с позволения сказать, встал. Подтащить тело на мое место было не так-то просто, но Шамбону в пароксизме ликования, смешанного с ужасом, это удалось.

- Одной рукой толкай, другой поддерживай, - посоветовал я. - Не вздумай уронить по дороге.

Странный кортеж тронулся. Резиновые шины, костыли с резиновыми наконечниками, каучуковые подошвы. Сдерживаемое дыхание. Он остановил коляску напротив кабинета Фромана, и я, в свою очередь, придержал тело. Все остальное, в сущности, было чрезвычайно просто.