Последний трюк

Рамки карт разлетелись вдребезги, как стекло, высвобождая картинки внутри. Семёрка чаш стала клириком, ведущим свою паству в молитве. Два щита раздвинулись, показав пару молодых воинов, тренирующихся с деревянными мечами. На вращающейся шестёрке колёс группа забанских ремесленников вплетала кожаные ремни в крепкую, но гибкую броню. Каждая карта, каждая грань жизни какой-либо культуры занялась своим делом. Жизни, которые они изображали, казались совершенно естественными, даже благородными, но, собранные вместе, все они вели к…

– Келлен? – спросила Рози.

– Масти, – прошептал я. – Дело в самих мастях.

То, что я произнёс ответ вслух, заставило видение развеяться. Люди и места, разбросанные по пещере, застыли, снова заключённые в рамки карт. Карты поплыли обратно к столам, с которых, по правде говоря, никогда и не улетали. Метки Чёрной Тени вокруг моего левого глаза повернулись и снова закрылись.

– Ты болен? – спросила Рози.

Озарение, которым одарил меня энигматизм, уже начало исчезать, поэтому я заговорил быстро, выдавливая слова, пока не поздно:

– Игра подстроена. Масти, страны, которые они изображают… Когда видишь их вместе, карты каждой масти, как ни реши их разыграть, результат один – война.

Рози молча наблюдала за мной.

– Так вот к чему ведёт вся человеческая цивилизация? – спросил я. – Неужели мы обречены лишь на бесконечные войны и кровопролитие?

– Аргоси не верят в судьбу, – ответила она со сталью в голосе. Но потом её плечи поникли, с губ сорвался вздох. – И всё же здесь, на этом континенте, все пути, похоже, ведут к одному и тому же концу. Мы отправляемся ко всем народам, посещаем все страны, всегда стремясь лучше понять их людей и усовершенствовать наши колоды, чтобы карты более точно их изображали. Но когда раскладываем карты, они всегда рассказывают одну и ту же историю о долгом, непоколебимом марше на войну.

Тут я понял, почему аргоси такие. Почему Фериус так отличается от Рози, а Рози – от всех остальных. Они были не просто игроками, они были самой игрой. Непредсказуемо перетасованная колода карт, стремящаяся при раздаче помешать войне охватить континент. И всё же, сколько раз они ни тасовали колоду, результат получался один и тот же.

– Это игра, – повторил я. – Сама игра подстроена.

Рози открыла рот, чтобы заговорить, но я не расслышал, что она сказала. В моей голове прозвучал другой голос.

«Ты сейчас придёшь поиграть со мной, Келлен?»

Голос маленького мальчика.

Голос Бога.

Глава 43. Колода

– Бог Берабеска хочет, чтобы ты пошёл и убил его? – спросил Путь Горных Бурь. Тот самый высокий человек в приграничной шляпе, который сидел в одиночестве, когда мы с Рози принесли Фериус в салун.

– Не уверен, – ответил я. – Точная фраза звучала так: «Ты сейчас придёшь поиграть со мной, Келлен?»

Невысокая, плотная женщина с самыми чёрными волосами, которые я когда-либо видел, представившаяся как Путь Изумрудных Ступеней, наклонила голову, словно пытаясь расслышать нечто, скрытое в моих словах.

– Такая увертюра может означать, что он хочет тебя испытать, – предположила она.

– Испытать? – фыркнула стоявшая рядом с Изумрудом забанская девушка на пару лет младше меня. – Скорее всего, маленький ублюдок хочет заманить меткого мага в свой храм, чтобы убить. Я предлагаю взять артефакты – Бич и те нелепые Кости или что они такое на самом деле – и поменяться ролями с так называемым Богом.

Забанцы ещё меньше моего народа уважают религию (и азартные игры).

– Ты всегда смотришь на вещи слишком прямо, моя тейзан, – вздохнула Изумруд.

– Возможно, я просто вижу их ясно, маэтри, – возразила девушка.

Несколько аргоси высказали собственные соображения, некоторые произносили поэтические афоризмы вроде того, что нельзя путать игроков с фигурками на доске, а другие предлагали тонкие решения вроде: «Давайте просто взорвём двери храма и убьём его».

Рейчиса так увлекло последнее предложение, что я подумал – уж не собирается ли он записаться в тейзаны этого парня, но потом белкокот задрал морду и принюхался.

– Что-то воняет, – сказал он.

– Что, к примеру? – спросил я.

Не ответив, он выскочил из пещеры и побежал вверх по лестнице, ведущей в общую комнату наверху, оставив меня разбираться с пятьюдесятью аргоси, в данный момент обсуждающих моё будущее.

Мать Фериус Энна однажды сказала мне, что быть аргоси – значит выбрать свой собственный уникальный путь жизни. И, хотя этот путь иногда может пересечься с путём другого аргоси, каждому предназначено идти в одиночку. Слушая бесконечные споры, я понял: она упустила главное. Настоящая проблема заключалась в том, что каждый раз, когда в комнате собирается больше двух аргоси, они не могут договориться даже о том, какое сейчас время суток, не говоря уж о том, что делать с Богом, возможно, одержимым мыслью об убийстве.

– Ну ладно! – прогремел голос, заглушивший остальные и заставивший всех ошеломлённо замолчать.

Фериус, неуверенно опираясь на деревянную трость, неуклюже подошла ко мне, и остальные расступились перед ней. Дюррал, её отец, всё время держал руку у её плеча, готовый подхватить её, если она упадёт.