Последний царь

Она: «15.09.15… Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его гребнем. О, как я буду молиться за тебя, мой любимый… Я нахожу, что Н. берет с собой слишком большую свиту… Нехорошо, что он прибудет (на Кавказ, куда был назначен наместником бывший Верховный Главнокомандующий. – Э. Р.) с целым двором и кликой, – я очень опасаюсь, что они будут пытаться продолжать там свои интриги… Дай Бог, чтобы им ничего не удалось на Кавказе, чтобы народ показал тебе свою преданность и не позволил ему играть слишком большую роль!»

И опять царь уезжал из Царского Села – на этот раз с ним она отправила сына.

Она: «1 октября… Всегда так больно провожать тебя, а теперь еще и Бэби уезжает с тобой первый раз в жизни. Это не легко – это ужасно тяжело. Но за тебя я рада, что ты будешь не один, и наш Маленький будет горд путешествовать с тобой один, без женщин, совсем большой мальчик… Благословляю, целую и ласкаю тебя, нежно, с любовью смотрю в твои милые глубокие глаза, которые меня так давно и совершенно покорили».

«02.10.15… Доброе утро, мои дорогие. Как вы спали? Ах, как мне вас обоих недостает! В час, когда он обыкновенно молится, я не выдержала, заплакала, а затем убежала в свою комнату. И там прочла все его молитвы на случай, если бы он забыл их прочитать. Прошу тебя, каждый раз спрашивай, не забывает ли он молиться. Каково будет тебе, когда я его увезу обратно… Мне кажется, прошел целый век со дня вашего отъезда – такая тоска по вам!»

Он: «Могилев. Ставка. 06.10.15… Горячее спасибо за твои любящие письма. Я в отчаянии, что не писал ни разу с тех пор как мы уехали. Но право же, здесь я занят каждую минуту. А присутствие Крошки тоже отнимает часть времени, о чем я, разумеется, не жалею. Ужасно уютно спать друг возле друга. Я молюсь с ним каждый вечер с той поры, как мы находимся в поезде. Он слишком быстро читает молитвы, и его трудно остановить. Ему страшно понравился осмотр, он следовал за мной и стоял, пока войска проходили маршем. Это было великолепно! Перед вечером мы выезжаем в моторе либо в лес, либо на берег реки, где разводим костер. И я прогуливаюсь около этого костра… Спит он спокойно… несмотря на яркий свет его лампадки. Утром он просыпается рано… Садится в постели и начинает тихонько беседовать со мною. Я отвечаю ему спросонок, он ложится и лежит спокойно, пока не приходят будить меня».

Потом они вернулись в Царское Село. И снова уехали вдвоем. Он полюбил брать мальчика в Ставку. И мальчику нравилась эта взрослая жизнь на войне, среди мужчин… Его болезнь по-прежнему оставалась государственной тайной.

Он: «2 ноября 1915 г. Когда мы вчера прибыли в поезде, то Бэби дурил, делал вид, что падает со стула, и ушиб себе левую руку… Вчерашний день он провел в постели. Я всем объяснял, что он просто плохо спал и я тоже…»

К счастью, обошлось.

Она: «05.11.15… Как очаровательны фотографии Алексея… Фредерикс спросил, можно ли разрешать в публичных представлениях синематографов снимки Бэби с Джоем (спаниелем. – Э. Р.)… Говорят, Бэби сказал месье Жильяру, что это смешно показывать, и что собака там выглядит гораздо умнее его… Мне нравится такой ответ».

Он: «31 декабря… Самое горячее спасибо за всю твою любовь… Если б только ты знала, как это поддерживает меня и как вознаграждает за мою работу, ответственность, тревоги и пр. Право, не знаю, как бы я выдержал все это, если бы Богу не было угодно дать мне в жены и друзья тебя. Я всерьез это говорю, иногда мне трудно выговорить эту правду, мне легче излагать все это на бумаге – по глупой застенчивости».

Она: «31.12.15… Мой ненаглядный, последний раз пишу тебе в 1915 году. От всего сердца, от всей души я молю Всемогущего благословить 1916 год для тебя и для всей нашей возлюбленной страны… Не знаю, как мы будем встречать этот год, я бы предпочла в церкви – но это скучно детям… Ах, как пусто в твоей комнате, дорогой мой. Без моего солнышка, без бедного моего ангела!»

Так наступил 1916 год – последний целый год их царствования. Новый год Алексей провел дома, в Царском…

Она: «04.01.16. Бэби не на шутку принялся за свой дневник. Только уж очень смешно; так как вечером у него мало времени, он днем описывает и обед, и будущий отход свой ко сну. Вчера я решила доставить ему удовольствие – и он долго был со мною. Он рисовал, писал, играл на моей постели и мне так хотелось, чтоб ты был с нами».

Я листаю дневник наследника русского престола. Наследника, которому так и не стать царем. Это «Памятная книжка на 1916 год» – желтый шелковый переплет, золотой обрез, на обороте надпись, сделанная императрицей: «Первый дневник моего маленького Алексея».

Первые записи Алексея сделаны смешными, крупными буквами – почти каракулями. А ведь ему уже было 11 лет. Он поздно начал учиться – он болел.