Последний удар: Перезагрузка

Мой мир всегда казался мне маленьким. Сфокусированным. Когда я была в ловушке с моим отцом, то жила в мыльном пузыре одобренного телевидения, одобренной одежды, одобренных книг, всё было одобрено. Мой мир был узким. Когда я сбежала с Ником, мой мир стал шире, возможно, даже слишком. Было так много всего, что нужно принять, увидеть, сделать и почувствовать. А иногда я была так взволнована, что хотелось сжаться обратно в свой кокон.

Как хочется и сейчас.

— Дейзи, — тихо говорит Ник, входя на кухню. — Сколько печенья ты для нас сделаешь?

Я энергично размешиваю тесто для печенья деревянной ложкой.

— Мне показалось, ты сказал, что тебе нравится печенье.

— Да, — с усмешкой говорит Ник, вытягивая у меня из рук миску с тестом. — Я люблю печенье. Мне нравится два или три, а не триста.

Я виновато позволяю ему забрать миску:

— Прости. Мне просто нужно чем-то заняться.

Он бросает миску в раковину, не заботясь о том, что там тесто, пригодное для печенья, это слишком расточительно, и вероятно, оно засорит раковину, если я тут же не смою его горячей водой. В этом весь Ник. Он чрезвычайно осторожен со мной, но абсолютно небрежен с нашей квартирой. Я нахожу это восхитительным и расстраивающим одновременно. Он поворачивается и обнимает меня:

— Ты обеспокоена, не так ли? Не умеешь это скрывать, котенок.

Кивнув, я прячу лицо в его шею чуть ниже татуировки окровавленного кинжала. Вдыхаю его запах и удивляюсь:

— Почему я не могу быть счастливой и довольной тем, что мы вместе, и жизнь прекрасна. Почему я не могу просто отпустить всё?

— Потому что у тебя большое сердце, полное любви, Дейзи, — говорит Ник, гладя меня по волосам, и я понимаю, что сказала это вслух. — Ты беспокоишься о Кристине.

Да, беспокоюсь. На прошлой неделе она не ходила на занятия. Я продолжала делать подробные записи, если она захочет списать. Но она не появляется, что я могу сделать? Как я могу ей помочь, если она прячется от меня?

За моим беспокойством о Кристине скрывается еще большее беспокойство о Нике. Вокруг него разнюхивает полиция, и. хотя он говорит, что ему не грозит опасность, я переживаю за него. Ник знает много способов убить человека, но в некоторых вещах он так же наивен, как и я. Мне до сих пор вспоминается наша ужасная вечеринка. Есть вещи, в которых Ник без сомнения разбирается, и я молюсь, чтобы этот полицейский оказался одной из них.

— Может, поделимся печеньем с твоим отцом и его собакой?

— Не сегодня, — говорю я.

Мое волнение за Кристину перекидывается на отца. Не могу смотреть на него, когда так расстроена ситуацией с Кристиной. Могу сказать что-нибудь, о чём потом пожалею. Я очень люблю своего отца. И сейчас, когда я освободилась от его контроля и держу дистанцию, люблю его еще больше.

— Пойдем отсюда, — шепчу я, двигаясь губами по теплой прекрасной коже. — Пожалуйста, давай сегодня вечером будем делать что-нибудь только вдвоем, только ты и я. Не хочу думать о Кристине, школе или отце. Мне хочется думать только о тебе и обо мне, и о том, как мы счастливы.

— Тогда позволь мне пригласить тебя, — говорит он, взяв меня за руку и сцепляя пальцы. — Пойдем в прекрасный ресторан, выпьем хорошего вина и поедим блюда высокой кухни. Я позволю окружающим посмотреть с какой прекрасной женщиной я встречаюсь, а они нет. Все будут ужасно завидовать. А потом, когда я покрасуюсь тобой, отведу тебя домой, и мы часами будем заниматься любовью.

Я хихикаю, чувствуя, что становится немного легче.

— Ты такой мелодраматичный, Ник.

— Ах, но раз это вызывает у тебя улыбку, — говорит он, — это стоит того.

***

На следующее утро я просыпаюсь со слабым похмельем от вина и болью между ног от нашей энергичной любви, но в отличном настроении. Прошлая ночь у нас с Ником была веселой. И хотя мы потратили целое состояние на высокую кухню и выпивку, это позволило мне забыться на несколько часов.

У меня действительно самый замечательный мужчина на земле. Я сообщаю ему это, когда осыпаю поцелуями его лицо, а потом иду на кухню завтракать. Мы целуемся, обнимаемся, кушаем, и взявшись за руки, идем на занятия.

Мой хорошее настроение продлевается и на занятии по финансовому менеджменту, хотя предмет сухой и скучный. Я иду на обед, напевая себе под нос и не ожидая увидеть Кристину. Собираюсь спокойно съесть печенье, принесенное с собой, ведь оно заполонило мою кухню.

Но Кристина здесь. Обрадованная, я подхожу к её столу, так здорово её увидеть. Она берет что-то со стола, когда я подхожу, и замечаю, что она двигает рукой как-то неловко. Я подхожу ближе и вижу синяк на её руке.

Ярость и беспомощность снова врываются в мое сознание. Если бы у меня был пистолет Ника прямо сейчас...

Вспоминаю, как из головы Сергея брызнула кровь. Помню его удивленный взгляд, а затем, как центр его лба превратился в мясо.

Я убивала. Это некрасиво. И это не решение, поэтому заставляю себя успокоиться. Мне нравится Кристина, но я не могу убить ради неё. Я смогла бы убить снова только ради Ника. Для него я сделала бы всё, что угодно.

Однако для Кристины я буду казаться назойливой.