Последний удар (СИ)

От вопля вестового можно было оглохнуть. Парень он был неплохой, мужественно воевал, но мина, разорвавшаяся буквально в шаге от него, практически оглушила молодого солдата. Но он пожелал оставаться в строю и научился читать по губам. Только вот орал всегда как на пожаре и к этому тяжело было привыкнуть. Зан кивнул, вестовой щелкнул каблуками и вышел вон. Следователь тяжело поднялся, поправил китель и без того безупречный. В прокуратуре вообще все, начиная главным прокурором и кончая стариком-архивариусом, трепетно относились к форме. Зану это очень импонировало, так как с детства он был приучен к аккуратности. Когда фронтовая прокуратура была переведена на новое место, местным солдатам из комендатуры, заступающим дневальными в прокурорском крыле здания, первое время приходилось очень трудно. Они никак не могли взять в толк, что дневальный по прокуратуре должен быть одет как на парад. Некоторые за неаккуратный внешний вид получили по трое суток ареста.

Немного наискосок от кабинета Зана как раз находился первый пост, где стоял дневальный с большим штыком на поясе. Это была еще одна придурь прокуратуры. Дневальные здесь должны были стоять с огромными штыками старого образца. Когда Зан проходил мимо, дневальный лихо щелкнул каблуками. "Этот тоже быстро обтесался, подумал капитан, всего шесть суток отсидел в карцере и смотри, как огурчик и бритву нашел, и утюг, и форму новую, а не "подменку" засаленную, а сапоги блестят прямо как у кота ...".

Полковник Хен был явно чем-то удручен. Он поднялся навстречу Зану со словами:

- Скорблю вместе с тобой. Его все любили.

Зан не нашелся, что ответить и потому просто кивнул. Полковник продолжил:

- Но жизнь продолжается, а для тебя есть и хорошие известия. Возле самой передовой удалось захватить вражеского диверсанта, так называемого "шокера". Чуть не ушел сволочь, хорошо, что на него разведывательная рота напоролась.

От возбуждения Зан перебил командира:

- Я могу его допросить?

Полковник сделал вид, что не заметил неуставного поведения и сказал, только на этот раз добавил в голос немного металла:

- Да не только можешь, а должен. И сделать это необходимо как можно быстрее. Потому как у меня для тебя не последняя радостная новость. Война идет к концу, пора думать о будущем. Было бы глупо, чтобы такой блестящий следователь забросил сыскное дело.

Зан не мог понять к чему клонит командир, и тут на него словно ушат холодной воды вылили.

- В общем, пришел на тебя запрос из столичного департамента юстиции.

- А почему на меня?

Только и сумел спросить опешивший Зан.

- Я что-то не слышу радости в голосе. По большому счету мне не сильно хочется с тобой расставаться. Но понимаю, массовая демобилизация не за горами. И каждому хотелось бы обеспечить свою жизнь и карьеру. В нашей прокуратуре у тебя перспектив нет, так как у нас одних полковников трое, ты имей это в виду. А характеристику я твою давно послал в столицу со всеми регалиями и наградами. Я своих людей на произвол судьбы не бросаю.

- Спасибо, сказал Зан и его рот растянулся в улыбке.

Командир тоже улыбнулся.

- Не за что. Теперь департамент юстиции запросил твое личное дело. Ну думаю это чистая формальность. Кстати по большому секрету могу сказать, что из лучших военных следователей набирается группа на курсы переквалификации по гражданскому праву. По окончанию которых, многих из вас повысят на звание и назначат начальниками отделов в самой столице или других крупных городах. Должен тебе сказать откровенно, преступность за последнее время подняла голову. И надо будет наводить порядок. Так что все в твоих руках, а перспективы самые радужные. Может так статься, что через пару лет я буду отчитываться перед тобой.

- Еще раз спасибо, выпалил Зан продолжая улыбаться.

- Теперь осталось закончить с последним делом. Кому хочешь его передать?

- Разрешите самому довести дело до суда?

Спросил Зан.

- Ну-с похвально, ответил полковник, в принципе тут все ясно. Подозреваемый у тебя есть. За двое суток все бумаги оформишь и можешь отбывать.

- Есть.

Зан так щелкнул каблуками, что даже пятки разболелись. Плотно закрыв за собой дверь, он сказал негромко:

- Вот такие вот пироги.

Но его никто не услышал. Вестовой сидел за своим столом, и тупо смотрел на красную лампочку. Для него специально изготовили такое устройство. Когда главный прокурор вызывал его к себе, лампочка загоралась, и вестовой срывался с места.

Зан прошел в свой кабинет и еще раз повторил в задумчивости:

- Вот такие вот пироги.

"Что же это делается?! Никогда еще начальство так открыто не торопило его с закрытием дела. А эти новые перспективы. Даже дурак бы понял, что его покупают, а Зан дураком никогда не был. А господин полковник, кристально честный человек, но ведет себя так, словно на него кто-то давит. Но кто? Казалось бы, звание полковник совсем небольшое, некоторые командиры рот бывают полковниками. Но вот должность главного прокурора фронта - это уже высота. И с такой высоты можно на равных беседовать с генералами и маршалами. Кто же еще выше?".