Последний вираж штрафбата

Конечно, и ему иногда случалось испытывать уныние и страх, переживать состояние отчаяния. Особенно в начале испанской командировки, когда летать приходилось на старых этажерках и часто бывать в роли беспомощной мишени. Но природный оптимизм все равно в итоге брал вверх над черными мыслями. Этот мир, по-видимому, устроен таким образом, что если ты склонен к хмурым мыслям и дурным предчувствиям, то жизнь по закону сохранения энергии постарается соответствовать твоим мрачным ожиданиям. Если же по природе ты оптимист, то и Природа подстроится под твои представления о ней. Борис словно родился с пониманием того, что дух первичен, а материя вторична, и если чего-то очень сильно захотеть, то силою мысли, своей верой в удачу можно сотворить невозможное…

Именно поэтому, кувыркаясь между небом и землей с неработающим мотором, молодой наглец тем не менее чувствовал себя хозяином положения. У него уже было немало поводов для радости. Во-первых, его около пяти минут обстреливали фактически в упор из пулеметов и только ранили. Во-вторых, в штопоре ему удалось сбить начавшее пожирать его деревянный самолет пламя.

Борис ясно видел как бы со стороны всю диспозицию боя: вот он неожиданно для стрелка за спиной отдал ручку от себя и опустил нос своей машины. При уборке газа маневры получаются резче. Так что коварный «макаронник» сразу потерял из виду за массивным капотом своей машины кувыркнувшегося куда-то вправо противника. Возможно, в тот момент сеньору показалось, что одна из его пулеметных очередей поразила «Ивана», и его лишившийся управления самолет перешел в беспорядочное падение.

Борис же подхваченной ветром бабочкой унесся прямо под самолет преследователя. И даже обладай враг уникальным позиционным сверхчутьем, он все равно сейчас был бессилен что-либо предпринять в ответ. Догонять и стрелять по штопорящему где-то под тобой самолету — это все равно что пытаться, прыгнув с вышки, поймать на лету прошмыгнувшего мимо стрижа.

Ах, как же благодарен был Борис своему учителю — аэроклубовскому инструктору Степану Лапатуху! Благодаря его бесценным урокам совсем недавно сам знаменитый красный маршал Клемент Ефремович Ворошилов премировал молодого летчика за превосходный показательный пилотаж двумя тысячами рублей, фотоаппаратом ФЭД и направлением на учебу на липецкие курсы командиров эскадрилий. Вспомнил добром Борис и Макса Хана, не ведая тогда, как драматично пересекутся их фронтовые дорожки на дорогах грядущей большой войны!

За несколько недель, что Нефедов воевал здесь, в Испании, на новом истребителе он успел хорошо изучить веселый, зубастый нрав своего «малыша» и полюбить его за уникальные спортивно-пилотажные качества. Это был самолет как раз под него — очень маневренный, быстрый, агрессивный, хотя и весьма своенравный, словно необъезженный степной жеребец. С детства влюбленному в лошадей парню нравилось, что для того, чтобы забраться в кабину ястребка, он должен был взяться за специальный ремень, словно за конскую уздечку, подтянуть себя на крыло и «вскочить в седло». И хотя в запасе у него оставалось витков пять-шесть, не более, Борис верил в себя и свою машину.

Он начал аккуратно выводить истребитель из штопора. После возвращения рулей в нейтральное положение самолет прекратил вращаться. Теперь машина бесшумно скользила вниз со скоростью 120 километров в час. Судя по всему, таким образом предстояло планировать до земли. Надо было заранее выпустить шасси и закрылки, а также позаботиться о выборе подходящей площадки для вынужденной посадки. Хотя даже на подготовленных каменистых и пыльных аэродромах Испании посадка на И-16 — дело всегда трудное и рискованное. Посадочная скорость «ишачка» очень высокая. Стоит допустить ошибку, и у тебя не останется времени на ее исправление, ибо земля несется навстречу со скоростью курьерского поезда. Самолет очень четко реагирует на малейшее движение ручкой управления. Чуть неловко качнул штурвал — и вот ты уже висишь вниз головой в перевернувшейся машине. На той войне бывало не раз, что, скапотировав, истребитель в облаке пыли метров сто кувыркался по летному полю, и было слышно, как внутри бесформенного клубка ломаются деревянные шпангоуты и человеческие кости.

Борису неоднократно приходилось наблюдать печальные итоги неудачных посадок в виде груды обломков с окровавленными телами летчиков внутри. Однажды он с риском для жизни вытаскивал находящегося в бессознательном состоянии товарища из охваченного пламенем самолета. Но не перспектива жесткой встречи с землей страшила тогда Нефедова. До слез и зубовного скрежета было обидно упустить вражеского воздушного диверсанта.

Ведь если тот сейчас уйдет победителем, то можно было не сомневаться, что жадный до легких призовых денег итальянец на своем трофейном «ишачке» подкараулит еще не одного нашего пилота. Появись возможность сейчас дотянуться до врага, чтобы вместе с ним, накрепко сцепившись крыльями, рухнуть на землю, Борис, не задумываясь, сделал бы это…