Последний воин

Гарав издал неопределенный насмешливый звук. А Эйнор — совершенно неожиданно для самого себя, сказать по чести! — устроился удобней, кашлянул, стукнул по столу кулаком — и голос юноши, казалось, приподнял низкую крышу:

_Впечатан_в_землю_четкий_шаг,_
_Содрогнется_земля,_
_Идут_воители_меча,_
_Гвардейцы_Короля!_

_Ведет_нас_солнца_ясный_жар,_
_И_землю_опалит_
_Клинков_серебряный_пожар,_
_Что_средь_небес_горит!_

_Услышь_же_нас,_великий_град:_
_ «Zagir_annardi_anGimlad!»_
_Услышь,_подзвездная_земля:_
_ «Zagir_'nArun_'nAbarzayan!»_

Вастаки, громко разговаривавшие на своём языке, замолчали и оглянулись изумлённо. Честно сказать, и оруженосца уставились на своего рыцаря с удивлением. А Эйнор распевал, пристукивая кулаком:

_Когда_Король_дает_приказ,_
_Превыше_воли_нет!_
_Его_слова_прочертит_сталь_
_В_тени_звенящих_лет!_

_Гимлад_свободу_обретет_
_От_смерти_злых_оков,_
_Прославится_героев_род,_
_Избраников_веков!_

_Услышь_же_нас,_великий_град:_
_ «Zagir_annardi_anGimlad!»_
_Услышь,_подзвездная_земля:_
_ «Zagir_'nArun_'nAbarzayan!»_

_И_в_наших_душах_жар_огня,_
_Нам_светит_Азрубэл,_
_Своих_воителей_храня_
_От_язв,_мечей_и_стрел!_

_Гори,_огонь!_Исчезни,_враг!_
_Пред_нами_жалок_тот,_
_Кто_побороть_не_смеет_страх,_
_В_чьем_сердце_ — _талый_лед!_

_Услышь_же_нас,_великий_град:_
_ «Zagir_annardi_anGimlad!»_
_Услышь,_подзвездная_земля:_
_ «Zagir_'nArun_'nAbarzayan!»_

Вообще — то это была песня врагов предков Эйнора. Людей Короля. Но было в ней что — то… в общем, что — то такое. Такое. Да и Эйнору явно было сейчас важно бросить вызов вастакам — а ничего более вызывающего, чем перекатывающиеся слова: «Zagir annardi anGimlad!» — для них не было.

_Стоит_Гимлад_средь_вечных_вод,_
_И_Остров_охранит_
_Златая_Гвардия_его,_
_Надежный,_крепкий_щит!_

_Так_говорит_нам_нардубар,_
_И_в_этом_службы_соль:_
_ «Превыше_жизни_Зэннабар,_
_А_выше_ — _лишь_Король!»_

_Услышь_же_нас,_великий_град:_
_ «Zagir_annardi_anGimlad!»_
_Услышь,_подзвездная_земля:_
_ «Zagir_'nArun_'nAbarzayan!»  [10]

Последний припев все трое уже проорали вместе — Фередир и Гарав переглядывались с сияющими лицами и тоже лупили кулаками. Они и не заметили даже, что невысокий человек в плаще бросил пить и тоже смотрит в их сторону.

Над столом вастаков молча сверкнули кривые лучи сабель. Они повскакали, отшвыривая стулья; хозяин, ещё до этого уславший жену, шарахнулся за стойку.

— Тарканы! — крикнул сташий. — Враги Господина! Вперёд, дети мои!

— Барук Казад! — грохнуло позади, и командир вастаков, с хрипом прогнувшись — он пытался увидеть, что же ударило его в спину? — рухнул на пол. Между лопаток торчал небольшой метательный топор. Вскочивший посетитель отбросил плащ и оказался гномом — довольно высоким для своего рода, с грозно топорщащейся бородой. Гном крутил в лапах второй топор — на длинной рукояти. — Барук Казад! Руби их, люди!

— Дагор, Кардолан! — крикнул Эйнор, выхватывая Бар.

Вистину штамп — «всё смешалось». Но ненадолго — четверо на четверо было невыгодным раскладом для вастаков. Вскоре все четверо лежали мёртвые, и улыбающийся гном пожимал предплечье тяжело дышащему Эйнору:

— Фенодири, горный мастер, — пробурчал он из бороды. — Позорно было видеть, как люди трусят в своём же доме, да один я бы не справился.

— Эйнор сын Иолфа, рыцарь Кардолана, — ответил Эйнор. — Почтенный гном очень вовремя начал драку.

Гарав зарубил своего вастака в углу у очага — раскроив тому шею колющим выпадом. Сопротивлявшийся с отчаяньем загнанной в угол крысы, вастак успел рассечь бездоспешному мальчишке левое плечо, и теперь Гарав, шипя, терпел руки Фередира, который усадил друга за стол и, сбегав за набором, зашивал длинную рану серебряной гнутой иглой.