Последний Воин Духа

Но вот в стекающем по стенкам чертогов восприятия остатке сна уже городская площадь, и он один стоит в центре. Невыносимая пустота и близость конца давят и сковывают его уже физически, не дают свободно вздохнуть. В глубине черепа под сводами полушарий начинает нарастать многоголосый гул, который переходит в страшный треск рушащейся крыши. Устремляются вниз жестяные листы, ломаные доски, куски арматуры. Джон переводит взгляд вверх, и за миг до того, как прорвавшаяся, наконец, снежная лавина накрывает его, он видит кусочек голубого неба.

— А-а-а-а-а! — закричал он и, дёрнувшись, разлепил глаза.

— Что такое? — мгновенно проснулась и Эмили, с испугу сразу отбросив шкуру.

Джон диковато озирался, приходя в себя. Пламя в камине, никем не поддерживаемое, подъев все оставленные хозяевами припасы, ушло на покой. Но было тепло и совсем не душно. Ребята посмотрели в сторону балкона.

— Не понимаю, — глухо процедил Джон, — балкон я что ли ночью не закрыл? Но совсем не холодно.

Они выбрались на лоджию — и не поверили своим глазам. Повсюду вокруг снег сильно просел, съёжился; виднелись многочисленные подтёки, обнажились верхушки высоких заборов. Наконец, они посмотрели прямо перед собой. Вот что явило миру такой треск, вмиг разбудивший почивавших радетелей возрождения. Значительная часть крыши дома Пола провалилась, и в том месте зиял тёмный провал, куда ссыпались оставшиеся наверху сугробы; туда же текла уже заметная струйка воды, собиравшаяся на других участках, находящихся выше пролома.

— Джон! — не своим голосом, срывающимся на шёпот, произнесла Эмили.

Но Джон смотрел на всё это взором, в котором смешались удивление, горечь и восторг, и снова, как и вечером, не мог ничего вымолвить. Но на сей раз не из-за внезапного транса, а лишь по причине своего весьма ярко выраженного меланхолического характера.

— Джон, — позвала Эмили уже смелее и подёргала его за рукав рубашки. — Джон, это то, что я думаю, или нам снится?

— Это… — начал Джон, но договорить не успел.

— Это то, что ты думаешь, дорогая наша соседка! — послышался довольный голос Пола, показавшегося на своём балконе напротив.

— Пол! Пол, это ты! — завопил наконец Джон и до боли в пальцах сжал руками поручни перил.

Как будто там мог стоять кто-то другой!

— Да, ребята, вот и она. Весна! — улыбался Пол во весь рот, набивая трубку табачком. — Я, правда, немного подмок, да ещё, едва проснувшись, подумал, что всё, дом на меня рушится — каюк!

— Ура, мы все живы! — возопили в один голос ребята.

И тут только у них полностью открылся ещё один орган осязания мира — слух. Они стали воспринимать звуки, колышущие воздух не только в непосредственной близости от них. Во всём городе, как оказалось, стоял какой-то неясный шум. Где-то вдалеке что-то радостно кричали, но было не разобрать за дальностью; в другой стороне вообще, кажется, слышалась какая-то старая песня с очень знакомым мотивом. Отовсюду неслось шуршание и звук ломающей преграду воды. Оцепенение стало спадать, жизнь возвращалась! И тут как раз Джон услышал сигналы рации и окончательно очнулся. Он подбежал и ответил.

— Ну вот, друг мой! Дождались, — и в трубке раздался такой заразительный смех Уилла, какой Джону ещё ни разу, похоже, не приходилось от того слышать.

— Уилл! Ура! — вопил уже собравшийся с мыслями Джон. — Слушай, слушай внимательно! Сейчас ни в коем случае нельзя по проходам ходить! А то беды не миновать!

— Абсолютно! Так и есть, да. То есть — нет! Я и не собирался, разумеется. Но мы тут не одни такие умные, я и подумать ещё не успел.

— Уилл, может попробуем прокричать по цепочке — от одного дома к другому? У меня тут Пол, через несколько домов от него — Джек Биггли. А у тебя? — импровизировал на ходу Джон и удивлялся, как быстро он начал соображать, когда дошло до дела, уже ставшего ему за последние месяцы привычным, можно даже сказать — обыденным.

— У меня тут Дэнис Гейзер, — отвечал Уилл, — но больше-то и не видать. Нет, не докричимся мы. Но ты пока всё же крикни. И перезвони мне.

Джон выбежал на балкон и передал всё Полу. Тот перебрался на другую сторону дома, и, высунувшись со второго этажа, стал призывно кричать Джеку. Этим утром все поголовно были на ногах, высовывались из окон и даже сидели на крышах. Тем более, что сразу было видно, что ходить по проходам — это самоубийство. Но могли остаться и такие, кто об этом просто не подумает, это ж привычный ко всему Рибчестер…

Джон вызвал Уилла.

— Джон, радуйся! — отвечал почти сразу Уилл.

— Что, на вашей улице сарафанное радио тоже заработало?

— Нет, на нашей не заработало, но на нашей — тоже праздник, если хочешь!

— Уже весну вовсю отмечаете? — усмехнулся Джон.

— Я лодку нашёл и вёсла! — отвечал Уилл. — Такого, небось, даже в хозяйстве леди Арталиэн не водится!

— Да ты что! Здорово, конечно. Но до того, чтоб куда-то на ней идти, похоже, ещё пару дней надо, не меньше. К тому же, мы вообще ничего определенного не можем о погоде сказать. Но будем надеяться, что всё идёт куда надо и обратно уже не повернёт, — весело произнёс Джон.