Последний воин. Книга надежды

— Что на тебя обижаться, — сочувственно заметил старик, — коли ты от природы обижен. Но тут ты прав. Не верят. Такие, как ты, и не верят, А кому вы верите? Одному телевизору. Заместо разума у вас теперь программа передач.

— У меня телевизора нет, — пояснил Спирин другу, но Тихона это с мысли не сбило.

— Главная для вас радость глядеть, как сто балбесов друг у дружки мячик отымают.

Их чаепитие было нарушено приходом женщин. У Пашуты привычно сердце ёкнуло, когда он Варю увидел. Урсула скромно пристроилась за плечом мужа, а Варя весело затараторила:

— Гости у нас? Какая неожиданность. Павел Данилович, ну какой ты нескладный. Гостей разве чаем угощают? Водочки бы надо. У нас консервы есть? Или ты их ночью слопал?.. Дедушка, сколько вам лет? Давайте, вы будете Дедом Морозом, а я вашей Снегурочкой? Налей нам с подружкой чайку, Павел Данилович, будь учтивым. Урсула, придвигайся ближе! Ишь мужичьё! Никакого уважения к дамам. Подай печенье, Павел!

Дед Тихон, оправившись от изумления, погладил бороду, спросил:

— Ты кто же будешь, пигалица? Отчего так верещишь?

— Ой, я у него приживалка. Вот у этого человека. Он меня за харч держит на побегушках. На ленинградском базаре выторговал за кусок сала. Я, дедушка, вечно голодная сирота. Чаю напьёмся, будем хоровод водить. Люблю хороводы. Я в кино видела. Урсула, ешь печенье, пока не поздно.

Стреляла бедово глазами на всех сразу, рот набила печеньем. От её неожиданного возбуждения Пашута закручинился. Спирин натянуто улыбался. Урсула, подчиняясь Варе, втиснулась за стол рядом с мужем. На девушку глядела с восторгом.

Тихон вздохнул:

— Столичная, выходит, штучка? Это мы видали… А зачем же ты, девонька, к нам пожаловала? Для отдыха разве? Дак у нас скучно зимой. Не с кем тебе тут хороводы водить. Была бы моя старуха жива, она бы тебе составила компанию. Тоже шебутная была, вот и угорела раньше сроку. До девяноста годов еле дотянула.

Варя, дожевав печенье, важно обратилась к старику:

— Я вас поняла, дедушка. Вы святой человек, странник божий. Это счастье, что вы к нам заглянули. Мне как раз помощь нужна. Вы мне поможете, дедушка?

— Чем тебе помочь, девонька?

Варя нездорово веселилась, и Пашута угадал, что сейчас она переступит черту, которую переступать не следовало. Она так и сделала.

— Угодила я в лапы злому человеку, вот к нему. Он из меня рабу хочет сделать, ко всему принуждает. Я ведь по годам несовершеннолетняя. Мне рожать рано. Заберите меня к себе жить, дедушка, раз вы одинокий. Я девушка послушная, сговорчивая. Поселюсь за печкой — и не услышите. А если чего понадобится по хозяйству, простирнуть там чего или сготовить, — я всегда рада. Только вы меня не бейте.

— Ну чего ты несёшь, Варя? — не выдержал Пашута. Уж очень забавно и дед, и Спирин рты разинули. Урсула, раскрепощённая женщина Востока, хихикнула и тут же с испугом взглянула на мужа. Укротить разошедшуюся Вареньку было нелегко.

— А ты мне рот не затыкай, Павел Данилович! При добрых людях-то, наверное, не посмеешь изгаляться. Дедушка, милый! Пожалейте страдалицу! До девяноста годов, как ваша бабушка, я не прошмыгаю, вы не беспокойтесь. Годок ещё от силы помаюсь — и на небушко. У меня все внутренности отбиты. Внутри живого места нет. Слышите, как дышу со свистом?

Пашута вдруг сообразил, что Варенька, несчастное дитя, закатила ему чисто семейную сцену, непонятную и неловкую для гостей. Она действительно искала защиты, но не от него. Смута в ней бродила, непосильная для её сердечка. Она бодрилась, как могла, но это всё не шло ей. Минуту назад Пашута готов был отвесить ей оплеуху, так разозлился. А теперь подумал спокойно: её, бедную, тоска и страх корёжат, а меня любовь. Мы оба умалишённые.

— Погоди озорничать, Варенька, — сказал мягко. — Лучше спроси, какие деду Тихону страшные видения бывают.

— Страшные? — удивилась Варя, и личико её жалобно сморщилось. — Чего уж может быть страшней моей жизни.

— Нет, ты послушай. К нему ночью люди приходят из иных времён.

— Дедушка, это правда?

Тут все опомнились, вздохнули с облегчением.

— Приходят, — веско подтвердил Спирин. — Такой он у нас вещий старик. По науке — экстрасенс. Для него с мертвяком перемолвиться, что для нас воды испить.

Урсула подавилась чаем и закашлялась.

— А один приходил, на Пашу похожий, — добавил Спирин.

Старик скривился, как от зубной боли.

— Язык у тебя, Сеня, помело помелом.