Последний волк

- А ведь это он не долю принес. Доля подразумевает равенство. Ты вносишь, я вношу, мы равны. Нет, это он нас под свое крыло взял, слабых и неразумных, подкармливать начал, охранять будет, если не дай Бог что. Вожак, по природе своей, по духу - Вожак. А Стаи нет. Последний, говоришь? Не хотел бы я быть Последним.

x x x

Он засек их задолго по появления. Сначала издалека донесся тихий мерный хруст наста, потом ветер принес вонь обильно смазанных сапог, запах давно не стиранной одежды и еще чего-то, связавшегося в памяти Волка с капканом, потом на дальнем пригорке выросли они сами. Их было трое, с закинутыми за плечи ружьями, с небольшими рюкзаками. Главарь, высокий, худой, сутуловатый, осторожно повел их к дому.

Волк подскочил к двери дома, поскребся, влетел в комнату и несколько раз крутанул головой в сторону леса.

- Волк уже давно не заходил в дом, - задумчиво протянул Дед, - и никогда не был таким нервным. Что-то случилось, Мария.

Он подошел к окну и долго всматривался в приближающиеся фигуры.

- Может, запереть дверь? - предложила Мария.

- С какой стати? Если это нормальные люди, то будет глупо, а если лихие - не поможет, только хуже будет. Авось пронесет. Но как-то нехорошо на душе, - последнее, впрочем, он не произнес вслух.

Дед вышел на крыльцо, в ожидании, Мария нервно перебирала тарелки на столе, не зная, чем заняться, Волк же внешне успокоился, лег на коврик у голландки и прикрыл глаза.

- Будь здоров, добрый человек, - раздался с улицы скрипучий голос.

- И вам того же, коли не шутите, - спокойно ответил Дед.

- Что, даже в избу не пригласишь? Не по понятиям получится, - весело встрял другой голос, совсем молодой.

- Ну отчего же, заходите. Чем богаты - тем и рады.

На крыльце немного потопали, сбивая снег с сапог, потом копошились в сенях, скидывая сапоги и раздеваясь, и вот уже вслед за Дедом в избу вошел Главарь. Редкие, слегка приглаженные пятерней волосы, маленькие, настороженные глазки, быстро обшарившие комнату, и какая-то неестественность в левой руке, безвольно свисавшей вдоль тела. За ним ввалились два его спутника. Один - действительно совсем молодой, в шапке золотистых давно не стриженных кудрей, с румянцем, двумя блюдцами алевшим на щеках, в расстегнувшейся до середины груди рубашке, как будто клокотавшая в нем молодая удаль рвалась наружу - Молодой; другой - явно старше, за тридцать, с землистым грубым лицом, с двумя лучистыми перстнями, татуировкой синевшими на узловатых пальцах, зябко кутался в меховую жилетку, надетую поверх свитера, - Урка.

- Привет, молодуха, - сказал Главарь замеревшей от страха Марии и ощерил редкие желтые зубы в подобии улыбки, - принимай гостей. Что-то мне твоя фотокарточка знакома, или встречались где?

- Да мы местные, - ответила Мария, - разве что в городе. Да я и там, почитай, полгода не была.

- Местные - это хорошо, - протянул Главарь, - да вы, ребята, проходите, не стесняйтесь, - обратился он к своим, все еще настороженно переминавшимся с ноги на ногу в дверях с дробовиками в руках, - хозяева добрые, песик, как и дед, на ладан дышит, вишь, даже головы не поднял. Сейчас перекусим, а там, глядишь, еще что-нибудь каждому обломится, - ухмыльнулся он, - Вишь, какая молодуха ядреная, на всех хватит, - но смотрел при этом на Деда, изучающее.

А Дед смотрел на карабин, который Главарь, опустившийся на лавку, держал перед собой, уперев прикладом в пол. Он знал этот карабин, сам подарил его соседу, такому же егерю, на пятидесятилетие, несколько лет назад, памятная табличка в виде параллелограмма поблескивала на правой стороне приклада. "Значит, у него они уже были", - просто отметил Дед.

- Трое с ружьями - многовато, - продолжал размышлять Дед, - лет бы тридцать назад, разметал бы всех, несмотря на пукалки, да чего там, сами бы не сунулись, трусливый народец. Но надо же что-то делать!

- Может, чайку с дороги? - спросила Мария в тщетной надежде.

- Чай - не водка, много не выпьешь, - забалагурил Молодой.

- Да у нас и нет, - смутилась Мария.

- Ты дурочку не строй, - жестко сказал тот, что постарше, - волоки быстро, - и надсадно закашлял.

- Принеси, там, в шкафу, в твоей комнате, - проворчал Дед.

Мария скрылась в соседней комнате. Главарь медленно поднялся, поставил карабин за лавку к стене и последовал за Марией, бросив на ходу: "Помогу хозяйке, а то ведь не донесет, сколько нам надо, да и осмотрюсь."

- Двое - уже легче, - подумал Дед и громко сказав, - а чаек все же не помешает, - двинулся к плите, где рядом, на стене, висела двустволка, по его обычаю, заряженная.

От выстрела задребезжали стоявшие на полке чашки, несколько дробинок со звоном срикошетили от чайника и электроплиты, но основной заряд кучно вошел в правый бок Деда, развернул его, уводя вздернутую к винтовке руку, и тяжело бросил на пол.

- Ты чего, с ума сошел? - завизжал Молодой.

- Сейчас бы вместо него на полу корчился, недоумок, - прошипел Урка и, бросив винтовку, подскочил к Деду, занеся ногу для удара, - падаль!