Последний враг

— Да? А я думал…

— Представь себе… Среди послушников Том-Магиона детей магов — меньшинство…

— Я слышал, но не очень верил в это… Ты первый из магов, кто хоть что-то рассказывает мне. А ваши трактаты мне читать трудно. Гилл, Мастер Огненных Зрелищ, помнишь его, такой низенький, чернобородый… Он ушел в Кор с монахами… Он кое-что знает.

— Помню… Но та магия, что известна ему, — малая часть. А я… Я говорю лишь то, что могу говорить… И поступаю так, как поступил бы мой учитель.

— Наверное, я уже утомил тебя, уважаемый. — Никит поднялся.

— Не забывай про щит, — напутствовал Юл.

— А что, он еще может пригодиться? — встрепенулся Никит.

— Он всегда может пригодиться.

Вернувшись к себе, Никит заснул спокойно, со счастливой улыбкой на лице. Однако к утру неприятные сновидения согнали ее.

Никит снова видел полки и снова слышал зловещий шорох. Тяжелый пресс сдвигался в сторону и грозил упасть на Юла. На этот раз не остановленный никем, Никит вскочил и уцепился за его край. Но невидимая рука продолжала выдвигать пластину.

— Это магия муссов, — проговорил за спиной Никита Юл. — Отойди, уважаемый.

Библиотекарь отскочил, и тяжелая пластина беззвучно соскользнула вниз. На полке же стоял, радостно потирая лапки, маленький мусс, и на его мордочке светилась улыбка.

— Что же ты делаешь… — произнес Никит, превращаясь вдруг в мальчика. — Ты же не приносишь зла…

— А я мышиный коронос! — ответил мусс и принялся вращать на лапке золотой ободок, маленькую корону. — Мне можно!

— Нельзя, — сказал Никит и погрозил ему пальцем, — нельзя…

— Любишь ты запрещать, уважаемый.

Голос мышиного короноса стал визгливым, и Никит увидел, что перед ним не мусс, а хриссамэн, с низким, поросшим коричневыми волосами лбом и выступающими вперед острыми зубами.

— Хр-р-р! — существо подпрыгнуло и скинуло на пол несколько книг.

Футляры упали и раскатились с неестественными лопающимися звуками, а хриссамэн уже потрошил вторую полку.

— Я тебя! — Никит поднял палку и замахнулся на него.

Уродец скорчил противную рожу и спрятался в глубине.

— Нет, ты у меня получишь! — снова закричал Никит и принялся шуровать палкой в темноте, пока не наткнулся на что-то мягкое. Но когда попытался вытащить палку обратно, она не поддалась. Никит потянул изо всех сил. Палку крепко держали, а из темной глубины полки донесся визгливый хохот.

Неожиданно палка рванулась вглубь, вылетела из рук Никита, и вскоре полка, нет, прямоугольная черная пасть выплюнула хриссамэна, выросшего уже до размеров туора и напоминающего темного мага, околдованного Юлом.

Никит не мог пошевелиться, а враг продолжал расти.

— Хотел поймать? — маг хрипло рассмеялся. — На, получай, получай!.. — Он не ударил, а лишь несколько раз замахнулся на Никита палкой, загоняя его на полку, в глубь стеллажа.

Библиотекарь сжался и полез сам. Началось обратное превращение. Рука неимоверных размеров смяла тело Никита в комок и пыталась запихнуть в один из пустых голубых футляров.

— Хрисс-с-с…ссамэны ему не нр-р-равятся… с-с-сам им с-с-станешь…

Никит видел, как жирные, поросшие волосами пальцы пытаются впихнуть в голубой тубус жалкие остатки его тела, напоминающие свернутую рукопись.

Страх неожиданно исчез, его сменило неудомение.

— Почему в этот? — заявил Никит. — Я в этот не хочу…

— Тебя не спрашивают, хр-р-рисс-самэн, — ответил черный маг.

Никит зашевелился, пытаясь развернуться. Он почему-то понял, что превращен колдуном в свиток и что слова, написанные на нем, остановят мага, достаточно произнести их. Но как ни пытался он развернуть пергамент своего тела, прочесть ничего не успевал, слишком сильно сжимала вражеская рука.

Однако и в футляр он пока не умещался: то один, то другой край свитка оттопыривался. Наконец, неимоверно скосив глаза, Никит прочел несколько букв: ДОБР… «Добро», — мелькнуло в голове Никита.

— Добро! — закричал Никит и вспомнил, что где-то рядом находится Юл. — Юл, помоги!

Рука неожиданно разжалась, выпустила его, и вскоре лицо Юла появилось перед Никитом.

— Ну вот, я же говорил, — произнес маг, — магия не может быть ни злой, ни доброй. Она никакая.

Никит проснулся и некоторое время лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя.

«К чему бы сей сон?» Он приподнялся с лежанки, на ощупь взял огниво и, выбив резким движением искру, зажег лампу. Рассвет едва проползал сквозь окошко, затянутое вместо стекла непрозрачным бычьим пузырем.

«Уже утро». Через мгновение это подтвердил голос Эанта, поющий «Славу Хрону». «Утренняя молитва… Давно не пел Эант…» Никит обрадовался: возвращалась прежняя монастырская жизнь. Обычно в это время библиотекарь еще спал, но сейчас ложиться не стал: кошмар отвратил его ото сна.

И он, чтобы хоть как-то отвлечься от вновь нахлынувших мыслей, снял с полки один из голубых свитков. Теперь, прочитав уже больше половины, он вернулся к самому началу, из которого до этого прочел лишь первые несколько абзацев, посвященных битве Элга с неким магрутом, по прозвищу Хуруг. Судя по всему, повествование не начиналось с этой битвы, самое начало текста, возможно, первый свиток, было утеряно задолго до прибытия Никита в монастырь.