Последний выбор

Ох, что тут началось! Эффект моего предположения оказался сравним с брошенной в деревенский сортир гранатой. В следующие пять минут мы выслушали столько заверений в полнейшей готовности на всё, оправданий, ссылок на непреодолимые обстоятельства и форсмажоры, жалоб на тяжёлую жизнь и проклятий в адрес «клятых Жигичей», что даже у меня уши вяли, а уж Василиса вовсе не знала куда деваться. Проклятий было особенно много, Жигичи оказались натуральным исчадием ада, а главное — они-то тоже провтыкали свой маяк! Да ещё пораньше Летечей! Сначала-то море прибывало, а они не справились! А мы справились! Да, потом оно начало убывать и не справились мы, но это же совсем другое дело! Понимать же надо!

— Стоп, — выловил я из этого потока маловнятной речи зацепивший моё внимание момент, — так у Жигичей тоже один кристалл крякнул? Так, может, и у них второй цел?

Тягостное молчание стало мне ответом. Возникло ощущение, что мы на похоронах, и я только что сказал гадость о покойнике.

— Не желим ништа чути за Жигиче! — отрезала решительно тётка. — Не знамо и нежелимо!

В общем, торжественный обед в нашу честь слегка напоминал поминки, все сидели с кислыми рожами и толкали протокольные речи. Впрочем, сливовица у них недурная, а молодое вино попробовала украдкой даже Василиса, отчего раскраснелась и стала косить зеленым глазом на странно задумчивого Лори. Иван, заметив это, быстро сказал ответную речь, полную неопределённых обещаний «разобраться и принять решение» и мы поспешили откланяться и вернуться на борт «Добровольца».

— Вась, отлипни от зеркала, у нас совещание, — сказал, посмеиваясь, Иван.

Дочь его фыркнула, покраснела, но прекратила излишне тщательное рассматривание себя и вернулась к столу.

— Да красивая ты, красивая, — сказал я вполне искренне.

Как по мне, идеальная красота — не дар, а проклятье, усложняющее жизнь ничуть не меньше уродства. А Василиса хороша в оптимальной степени — милая, симпатичная, с живым интересным лицом и природным обаянием лёгкого человека. В отличие от писаных красавиц, такие девушки с возрастом становятся только привлекательнее — вот хоть на маму её посмотреть.

— Ничего подобного, — расстроено сказала Васька, — у меня толстый нос. У меня веснушки. У меня круглые щёки. У меня белёсые брови. У меня обычные волосы!

Иван только за голову взялся и глаза закатил, молча.

— Вась, люди никак не могут посмотреть на себя чужими глазами. Это как слушать свой голос в записи — совсем другое впечатление. Поверь мне — ты очаровательная девушка, которая вырастет в прекрасную женщину!

— Скажете тоже, Дядьзелёный — отмахнулась Василиса сердито, но видно было, что ей приятно.

— Ладно, экипаж, к делу, — призвал нас к вниманию капитан. — У нас в сейфе лежит один кристалл. В принципе, мы можем восстановить этот маяк и лететь себе дальше. С вопросами правопреемственности смотрителей пусть разбирается Конгрегация и те, кого она сюда пришлёт.

— Я бы сначала долетел до «клятых Жигичей», — сказал я, — кристалл мы добыли случайно, в замёрзшем мире, не факт, что ещё попадется. Штука редкая, ценная, а главное — никто не знает, что она у нас есть. Кстати, Вась, — пусть и дальше не знает.

— Я не маленькая, понимаю, — надулась Василиса.

— Просто напомнил. Так что если в этом срезе с чего-то вдруг два маяка, что само по себе удивительно, то восстановить из двух один — вполне рациональное решение.

— Для нас, — мрачно уточнил Иван. — У аборигенов, похоже, другое мнение.

— Проблемы индейцев шерифа не… Не волнуют, в общем, — цинично сказал я.

— Кто-то в дверь стучит? — спросила Василиса. — Или мне кажется?

— Мы трап подняли? — уточнил Иван.

— Лично поднимал, — заверил я. — Ещё не хватало, чтобы у нас что-нибудь на сувениры открутили…

Тем не менее, во входной люк гондолы стучали. И это был юный пилот-акробат Лори. На этот раз он воспользовался крюком и верёвкой с узлами, забросив их с земли на ограждение палубы. Ловкий парнишка, даже не запыхался.

— Я за Жигичей речи, — сказал он, потупившись и сильно краснея, — вни ни плоше.

— Не плохие? — удивлённо переспросил Иван. — А твои родители…

— Роди не розумеют. Али знам их.

— Знаешь их… Или кого-то конкретного? — проницательно спросил капитан.

Парень залился краской и кивнул.

— И как её зовут?

— Миляна.

Он так произнёс это имя, что Василиса молча развернулась и пошла в каюту. Лори этого не заметил.

Маяк «клятых Жигичей» оказался относительно недалеко — километров с полсотни. Лори признался, что летает туда время от времени. Часто, то есть, летает. Как куда-то летит с почтой — так и заворачивает. Родители не знают, иначе голову бы открутили и посадили на цепь. Прямо так, без головы и посадили бы. Чтобы не смел и думать. Шекспировского просто накала драма. Монтекки и Капулетти могут пойти и повеситься в сортире.

— Сериал «Любовь и бипланы» по этому сценарию взял бы Оскара, — сказал Иван.

— Ты давно не был на Родине. Для Оскара теперь надо, чтобы оба были мальчиками, — поспешил разочаровать его я.