Последний выстрел

– Не вздумай! – решительно покачал головой Белов, с веселым недоумением рассматривая листовку. – Ты что, это же провокация чистой воды!

– А как же, Саш? – недоуменно вскинул брови Макс. – Надо ж какую-нибудь ответку кинуть!..

– Нет, Макса, тормози… – задумчиво взглянул на него Саша. – Ну, спалишь ты одну типографию, так они в другом месте напечатают. Только вони будет!.. Суть-то не в этом.

Он открыл дверь в кабинет и поднял над головой листовку.

– Вот! Вот как надо работать! – выкрикнул он Гудвинам. – А вы – перебивки!..

– Разрешите? – протянул руку Черный Гудвин. – Хм, узнаю руку мастера…

– Н-да, только свастики не хватает! – поддакнул заглядывающий ему через плечо Рыжий.

Белов вырвал листовку из их пухлых ручек и протянул ее секретарше:

– Людок, ну-ка прилепи-ка это на стенку – на память… – попросил он.

– Да вы не волнуйтесь, Александр Николаевич, – беспечно улыбнулся Рыжий Гудвин. – Мы их сделаем!

Саша, помогавший Люде крепить листовку, повернулся и хмуро произнес:

– А у вас другого выхода нет… Мгновенно побледневшие Гудвины боязливо переглянулись. А Саша, вдоволь насладившись их искренним испугом, со смешком шлепнул их поочередно по объемистым животам:

– Да я шучу!..

Гудвины снова переглянулись – на сей раз с жалкой, вымученной улыбочкой.

Думали они, похоже, об одном и том же. О том, что в каждой шутке всегда есть доля правды.

В тот вечер Гудвины засиделись допоздна – шутка Белова возымела на имиджмейкеров самое серьезное действие. Они ушли из штаба уже после полуночи – как раз в то время, когда на другом конце Москвы в окно сторожки типографии кто-то настойчиво постучал.

Заспанный сторож, шаркая ревматическими ногами, подошел к окну и выглянул наружу.

– Кто там?.. – ворчливо спросил он.

На улице стоял незнакомый милиционер в сером бушлате с погонами старшего лейтенанта.

– Открывай, свои! – строго прикрикнул он.

– А?.. Сейчас, сейчас… – с готовностью закивав, старик исчез.

Через секунду обшарпанная металлическая дверь распахнулась. В тот же миг сторожа подхватили под руки стриженые братки в черной коже, скрутили и затолкнули в дежурку, заперев за ним дверь на ключ.

– Давай быстрее, парни! – подгонял братков милиционер.

Вскоре весь тираж скандальной листовки – все пять тысяч экземпляров оказались на типографском дворе. Старлей приволок от машины канистру с бензином, щедро облил из нее кипу упакованной в пачки бумаги. Один из братков чиркнул зажигалкой – и в ночное небо рванулся факел жаркого пламени.

– Все, поехали! – скомандовал милиционер. По асфальту загрохотали торопливые шаги, хлопнули одна за другой дверцы машин, взревели моторы, и в типографском дворе не осталось ни души.

Только сторож, подслеповато щурясь, испуганно наблюдал из окна сторожки, как ненасытный огонь пожирал пачки листовок с заголовком «Братва рвется к власти!»

XXXI

Вадим сновал по кабинету, в спешке собирая какие-то бумаги в папку, и одновременно делал очередной доклад своему начальству. Каверин слушал его, по обыкновению полулежа на диване.

– Короче, мы три дня ждали, – Белов не отреагировал. Умный, паршивец, – не без досады покачал головой Вадим. – Ну, тогда наши ребята приехали ночью и от его имени устроили там погром.

– Где вас таких головастых выращивают? – прищурился на него Каверин.

Вадим с легким недоумением взглянул на своего босса:

– Владимир Евгеньевич, мы же хотели обострить? Вот мы и обострили. Ну все, я убежал. Смотрите сегодня пресс-конференцию, будет заварушка…

Пресс-конференция, которую собрали на следующий после пожара день в специально снятом для этого шикарном зале, стала, по сути, первой открытой стычкой двух кандидатов. Стараниями Каверинской команды просторный зал был почти полностью заполнен разномастной журналистской братией. Кто-то пришел сюда в надежде на громкий скандал, а кто-то, откровенно скучая, просто ждал обещанного по завершении мероприятия халявного фуршета.

За столом президиума на месте ведущего сидел Вадим, рядом с ним неспокойно ерзал на стуле директор типографии, по другую сторону важно восседали двое подручных Вадима из штаба Каверина. Напротив них, в первом ряду, сидели насупившиеся Гудвины.

После краткого вступительного слова Вадим предоставил слово директору типографии.

Тому было явно не по себе. Он придвинулся к кучке микрофонов и замялся. Было очевидно, что ему совсем не нравилась вся эта шумиха. Похоже, он хорошо понимал, что по уши влип в грязную историю, и всеми силами старался продемонстрировать свой нейтралитет.

– Нашей типографии уже тридцать лет, – заговорил, наконец, директор, – и никогда мы не подвергались угрозам, давлению, а уж тем более прямому нападению! И еще могу сказать – ничего из материальных ценностей похищено не было, хотя злоумышленники имели для этого все возможности. Мне не хотелось бы кого-нибудь огульно обвинять, – прижимая руки к груди, словно бы оправдывался он. – Я не знаю, кто организовал это нападение, но факт есть факт. Единственное, что было уничтожено, это тираж листовки, направленной против Александра Николаевича Белова.