Последний выстрел (Бригада - 4)

- Это мне образец подослали, - пояснил Макс. - А типографию, где весь тираж лежит, ребята пробили. Давай я сгоняю туда с пацанами?..

- Не вздумай! - решительно покачал головой Белов, с веселым недоумением рассматривая листовку. - Ты что, это же провокация чистой воды!

- А как же, Саш? - недоуменно вскинул брови Макс. - Надо ж какую-нибудь ответку кинуть!..

- Нет, Макса, тормози... - задумчиво взглянул на него Саша. - Ну, спалишь ты одну типографию, так они в другом месте напечатают. Только вони будет!.. Суть-то не в этом.

Он открыл дверь в кабинет и поднял над головой листовку.

- Вот! Вот как надо работать! - выкрикнул он Гудвинам. - А вы перебивки!..

- Разрешите? - протянул руку Черный Гудвин. - Хм, узнаю руку мастера...

- Н-да, только свастики не хватает! - поддакнул заглядывающий ему через плечо Рыжий.

Белов вырвал листовку из их пухлых ручек и протянул ее секретарше:

- Людок, ну-ка прилепи-ка это на стенку - на память... - попросил он.

- Да вы не волнуйтесь, Александр Николаевич, - беспечно улыбнулся Рыжий Гудвин. - Мы их сделаем!

Саша, помогавший Люде крепить листовку, повернулся и хмуро произнес:

- А у вас другого выхода нет... Мгновенно побледневшие Гудвины боязливо переглянулись. А Саша, вдоволь насладившись их искренним испугом, со смешком шлепнул их поочередно по объемистым животам:

- Да я шучу!..

Гудвины снова переглянулись - на сей раз с жалкой, вымученной улыбочкой.

Думали они, похоже, об одном и том же. О том, что в каждой шутке всегда есть доля правды.

В тот вечер Гудвины засиделись допоздна - шутка Белова возымела на имиджмейкеров самое серьезное действие. Они ушли из штаба уже после полуночи - как раз в то время, когда на другом конце Москвы в окно сторожки типографии кто-то настойчиво постучал.

Заспанный сторож, шаркая ревматическими ногами, подошел к окну и выглянул наружу.

- Кто там?.. - ворчливо спросил он.

На улице стоял незнакомый милиционер в сером бушлате с погонами старшего лейтенанта.

- Открывай, свои! - строго прикрикнул он.

- А?.. Сейчас, сейчас... - с готовностью закивав, старик исчез.

Через секунду обшарпанная металлическая дверь распахнулась. В тот же миг сторожа подхватили под руки стриженые братки в черной коже, скрутили и затолкнули в дежурку, заперев за ним дверь на ключ.

- Давай быстрее, парни! - подгонял братков милиционер.

Вскоре весь тираж скандальной листовки - все пять тысяч экземпляров оказались на типографском дворе. Старлей приволок от машины канистру с бензином, щедро облил из нее кипу упакованной в пачки бумаги. Один из братков чиркнул зажигалкой - и в ночное небо рванулся факел жаркого пламени.

- Все, поехали! - скомандовал милиционер. По асфальту загрохотали торопливые шаги, хлопнули одна за другой дверцы машин, взревели моторы, и в типографском дворе не осталось ни души.

Только сторож, подслеповато щурясь, испуганно наблюдал из окна сторожки, как ненасытный огонь пожирал пачки листовок с заголовком "Братва рвется к власти!"

XXXI

Вадим сновал по кабинету, в спешке собирая какие-то бумаги в папку, и одновременно делал очередной доклад своему начальству. Каверин слушал его, по обыкновению полулежа на диване.

- Короче, мы три дня ждали, - Белов не отреагировал. Умный, паршивец, - не без досады покачал головой Вадим. - Ну, тогда наши ребята приехали ночью и от его имени устроили там погром.

- Где вас таких головастых выращивают? - прищурился на него Каверин.

Вадим с легким недоумением взглянул на своего босса:

- Владимир Евгеньевич, мы же хотели обострить? Вот мы и обострили. Ну все, я убежал. Смотрите сегодня пресс-конференцию, будет заварушка...

Пресс-конференция, которую собрали на следующий после пожара день в специально снятом для этого шикарном зале, стала, по сути, первой открытой стычкой двух кандидатов. Стараниями Каверинской команды просторный зал был почти полностью заполнен разномастной журналистской братией. Кто-то пришел сюда в надежде на громкий скандал, а кто-то, откровенно скучая, просто ждал обещанного по завершении мероприятия халявного фуршета.

За столом президиума на месте ведущего сидел Вадим, рядом с ним неспокойно ерзал на стуле директор типографии, по другую сторону важно восседали двое подручных Вадима из штаба Каверина. Напротив них, в первом ряду, сидели насупившиеся Гудвины.

После краткого вступительного слова Вадим предоставил слово директору типографии.

Тому было явно не по себе. Он придвинулся к кучке микрофонов и замялся. Было очевидно, что ему совсем не нравилась вся эта шумиха. Похоже, он хорошо понимал, что по уши влип в грязную историю, и всеми силами старался продемонстрировать свой нейтралитет.