Последний выстрел Странника

Хотя трехдневный праздник тайского Нового года – Сонгкран, вызывающий большой наплыв туристов, да и самих тайцев в столицу, завершился воскресным вечером, у меня, когда мы въехали с севера в столицу, сложилось впечатление, что все эти толпы – миллионы! – людей никуда из Бангкока не уехали, что праздник продолжается. Кстати, если кто-то считает, что в Москве безбашенные водители, то я советую такому человеку приехать в Бангкок. По-моему, здесь мало кто имеет представление о ПДД, включая уличных полицейских-регулировщиков. Да и пробки здесь на каждом втором перекрестке, на каждой второй площади или развязке.

Тем не менее никто из местных не выходит из себя, не выскакивает из машины с битой или с травматикой, не пытается излить накопившееся раздражение, злость, усталость на других участников движения.

Мы движемся в сплошном потоке разнокалиберного транспорта в сторону центра. Почти из любой точки Бангкока видны красноватые и изумрудные черепичные крыши буддийских храмов, по-местному ватов. Здесь их около полутысячи, как совсем небольших, почти незаметных среди современной застройки, так и величественных строений, вроде Храма утренней зари (ват Арун) с его шестидесятиметровой башней в камбоджийском стиле. Водитель таксомотора – таец средних лет – спокоен, улыбчив; он не выказывает и доли того нетерпения или раздражения, которое выказал бы его московский коллега в подобной ситуации. Девяносто процентов населения Таиланда поклоняются Будде; избранный ими для поклонения бог не велит им сердиться, гневаться, совершать в отношении живых существ непотребные поступки. Они, то есть тайцы, постоянно улыбаются не оттого, что у них не хватает каких-то шариков в голове. Они так приветливы внешне не оттого, что весь мир для них окрашен в радостные цвета, к примеру, синий, изумрудный и оранжевый, подаренные им Буддой. И не оттого не сходят улыбки с их круглых лиц, что они не видят плохого вокруг, или не ищут возможность срубить деньжат, довольствуясь малым, или сами не совершают порой плохих поступков. Нет. Они поклоняются светозарному Будде, и это накладывает на каждого свой неизгладимый отпечаток.

А мы, люди, приехавшие с Запада или с европейского Востока – который за последние двадцать лет стал диким западом, – мы, такие, как я или Диспетчер, поклоняемся иным ценностям. Наш бог – Золотой Телец, наша цивилизация – Молох, мы продаемся и покупаемся, как товар в гипермаркете, мы каждый за себя, мы палачи – и мы жертвы.

Таксомотор подкатил к большому приземистому зданию, которое казалось особенно старомодным и мрачным на фоне возвышающейся над кварталом футуристической сине-зеленой башни C.A.T. Telecommunications Building. Всего в полусотне метров отсюда находится набережная реки Чао-Прайи. Водитель сказал по-английски, вернее, на «тайглише», что здание, в котором находится главпочтамт, построено в тридцатых годах прошлого века и называется оно – Bang Rak Post Office Tower. А также добавил, что любую информацию об оказываемых услугах можно получить в первом же зале, где имеется стенд и конторка информационной службы.

Я так и не смог ему улыбнуться ответно; мышцы лица отказывались почему-то выполнять эту нехитрую процедуру – раздвигать губы в улыбке. Зато, когда рассчитался с водителем батами, отмерил ему щедрые чаевые.

Вытащил из багажника свою средних размеров дорожную сумку, повесил на плечо. Это, кстати, не очень здорово, таскаться по городу с дорожной сумкой, но меня никто не спрашивает, удобно ли мне то или иное. Меня ведут по маршруту, сообразуясь с замыслами, целями и задачами, о которых мне пока не известно ровным счетом ничего. На вопрос тайца, не обождать ли ему меня, я отрицательно покачал головой и направился по каменным ступеням к парадному входу с сине-желтыми дверями.

Внутри, в огромном гулком помещении, царила прохлада. Я сверился с информационным стендом, затем зашагал в нужном мне направлении.

Будь обстоятельства иными, ни за что не согласился бы на то, чтобы использовать почтовые абонентские ящики для коммуникаций. В таких местах слишком людно. Как вложение, так и изъятие из абонентского ящика может быть зафиксировано третьей стороной. И лица, пользующиеся этим небезопасным даже в прежнюю эпоху методом обмена какими-то предметами и информацией или для передачи дензнаков, могут тоже быть засвечены, отфиксированы – при помощи фото– или видеоаппаратуры. Не суть важно, в какой стране происходит дело, в Таиланде ли, в России или где-то еще. Для такого субъекта, как я, общение с заказчиком через «классическую» почту совершенно недопустимый вариант. Это – голимый непрофессионализм, это – палево.

Но обстоятельства нынче таковы, каковы они есть. Не я выбираю способы общения с работодателями, а они поступают так, как считают нужным.

Потому что я у них – на крючке.

Я вошел в большой мрачный зал, обстановка и убранство которого, по-видимому, не менялась со дня постройки бангкокского главпочтамта. Нужная мне секция оказалась у стены справа от входа.