Последний вздох

Это последнее, чего я хочу.

Я снова беру головку в рот и хихикаю, и от моих вибраций на его члене он начинает дрожать. Одной рукой я вожу по его члену от основания вверх, другой играю с его яичками, а языком глажу головку.

Чувствую удовольствие, когда он опрокидывает голову на тахту. У него тело напряжено, а член заметно увеличивается в моих руках, и головка становится чертовски большой. Я облизываю её так быстро, как могу. Ему нравится это, а мне нравится делать это для него и выражение удовольствия на его лице.

— Я хочу облапать тебя прямо сейчас, — говорит Дениэл, когда я нагибаюсь и заглатываю его член полностью, осторожно следя за зубами. — Просто вытащи свои красивые титьки из блузки и поиграй с ними, пока сосешь мой член.

Но он ко мне не прикасается, просто лежит на спине и наблюдает, как я над ним работаю. Возможно, он понимает, что если схватит меня, то разбудит ужасные воспоминания в моей голове. Это заставляет меня любить его еще больше. И я показываю эту любовь, глубоко заглатывая его член и сильно втыкая его в щеку.

Дениэл с удовольствием стонет, заставляя меня удвоить усилия. Я использую все известные мне навыки, работая ртом, а руками сдавливаю основание его члена.

— Боже, ты так хороша, — выкрикивает мужчина, когда его член содрогается в моем горле.

Я слегка ослабляю челюсть, чтобы не сработал рвотный рефлекс, и не отвечаю, пока у меня полный рот спермы. У меня рот переполнен так же, как и мои чувства к Дениэлу. Его солоноватый вкус, ощущение теплой кожи, щекотка его паховых волосиков, когда я нагибаюсь к нему, и удовлетворение от работы моего рта — всё это удовольствие для меня.

Я расстраиваюсь, когда он хватает меня и бросает на тахту.

Ну, почти.

Но когда он входит в меня, я кричу от удовольствия и цепляюсь за него, как дикая кошка. Каждый его удар вбивает меня в тахту. Мы бьемся об стену, но нам всё равно. Всё происходит так быстро, но я так счастлива, что могу лопнуть.

Мы не возвращаемся в квартиру к Дэйзи больше часа. Но всё в порядке. Думаю, она этого и ожидала.

Дениэл

Любить Рэйган там, где не нужно один глаз держать на двери, а одну ногу на полу, было странно и удивительно. Не могу дождаться того, что мы ляжем спать, а когда проснемся, займемся утренним сексом. Потом мы могли бы снова поспать и снова заняться утренним сексом. Но когда я предлагаю такой сценарий развития событий, она качает головой. Нас ждет Дэйзи. «Чёртова Дэйзи», — подумал я, но натягиваю брюки и отправляюсь к угрюмому украинцу и его деревенской девчонке на ужин. По крайней мере, у них есть еда. На кухне девушки готовят нам коктейли с карамельными тростями. Я не против фруктовых напитков время от времени, но достаю карамельную трость из своей выпивки.

Ник в редком порыве проницательности приглашает меня на крышу. Теоретически это хорошая идея выйти на улицу и получить немного свежего воздуха. На деле же оказывается, что стояние при минусовой температуре заставляет мои яйца сжиматься. Надеюсь, мои мальчики выйдут наружу, когда мы увидим Рэйган. Ник был украинцем, поэтому, похоже, он был не проницаем для холода. Ведь он стоит в тонкой хлопчатобумажной рубашке, и кажется, наслаждается арктическим ветром. Я осушаю бутылку пива Шинер Бок как можно скорее, чтобы алкоголь разогрел мои вены.

Ник молчит и бесстрастно смотрит вдаль. Интересно, скучает ли он по России и как относится к нынешней ситуации на Украине. Но у нас не такие отношения, поэтому я просто восхищаюсь ночным пейзажем. Ночь безоблачна, а кусочек луны освещает небо так, словно темный блюз обнимает тебя. Странно видеть Ника без оружия. Он был придирчивым, методичным и успешным киллером. Если он выполнял ваш заказ, то цель всегда была мертва. Единственный заказ, который он не завершил, стал его последним. Тогда ему пришлось бежать в Россию, чтобы спасти Дэйзи. Теперь он студент-искусствовед и владелец дома. Мир перевернулся.

— Ты должен встретиться с родителями? — задумчиво спрашивает Ник, будто беспокоится за меня.

— Завтра, первым делом, — отвечаю я, хмурясь.

Так не выйдет полуторачасового секса. Может, нам всё-таки удастся заняться сексом, когда проснемся, а потом я смогу вылизать её в душе. Возможно, так я смогу продержаться до обеда.

— Ну как? У тебя были проблемы с папашей Миллером?

Ник кивает:

— Он не любит людей.

— Тогда вы должны стать друзьями, ты тоже не любитель людей, — замечаю я.

— Да, это правда.

Ник, как всегда, воспринимает меня всерьёз. Я ценю его беспокойство, хотя сам волнуюсь о встрече с родителями Рэйган. Моя самая большая проблема в том, что я не знаю, как мне поступить, когда больше нет нужды гоняться за моей сестрой. К счастью, мне не нужно решать это прямо сегодня или завтра, или даже на следующей неделе. Я допиваю свою бутылку и тянусь за следующей. Есть одна положительная вещь в отрицательных температурах на улице — это прилипающие к снегу пивные бутылки, что делает пиво таким приятным и холодным. После четырех минут молчания я уже и забываю, о чем мы разговариваем, но вдруг Ник спрашивает:

— Друзьями?

— Лучшими друзьями, — объясняю я.