Последний вздох

Еще бы, сам музыкант лишь пару месяцев назад начал подозревать, что с его памятью творится что-то не то. А когда вдруг наступило долгожданное просветление…он чуть не рухнул на месте. Как он мог оставить любимую женщину в неведении и отчуждении от остального мира?

Для самого Джимма ее образ сейчас казался не более, чем сном. Хотелось немедленно прикоснуться, прижать и понять, что это не очередное бредовое видение или галлюцинация. Словно из другой жизни, более счастливой, нежели то ее жалкое подобие, коим он перебивался в последние несколько лет.

— Саманта, — он снова потянулся к ней, лишь бы наваждение не прошло.

А правда ли это? Может, он до сих пор в Луизиане, лежит в том дурацком подвале, питаясь крысами и остальной падалью. Эти видения приходили к нему и раньше, да и правдоподобностью их никто не обделял. А когда Джимм просыпался, приходил в себя, то все вокруг становилось серым, скучным, а одиночество скребло на душе, будто бы он потерял что-то важное. И только недавно понял, что все те видения были не просто какой-то фантазией или чужими мыслями, а именно его памятью, его любовью. Все это было когда-то с ним.

Девушка крепко сомкнула губы в тонкую линию, не пытаясь даже сказать и слова. Джимму показалось, будто она забыла, как дышать. Как и раньше, он не мог расслышать ее мыслей, лишь те поверхностные чувства и воспоминания, которые сейчас больной иглой впивались в сердце. Видения были общими. Значит не надуманно.

Что сказать любимой женщине после трех лет расставания и нахождения в неведении? Именно. Впервые в жизни ему нечего было сказать. Да если бы он только знал раньше, если бы помнил… Тут же умчался бы на поиски. То время, что он существовал, выполнял какие-то идиотские приказы и повеления, кто-то о нем помнил и, Бротт надеялся, любил.

— Это я, Сэм. Правда, черт подери, — он вновь протянул руки. — ДАЙ ТЕБЯ УЖЕ КОСНУТЬСЯ!

Телепат сам не понял, как повысил голос. Не мог уже просто вынести этого, лишь бы только почувствовать хоть какую-то связь с реальностью. Руки тряслись, глаза маниакально блестели, и если она сейчас сама не решится, то, возможно, этернель не станет более терпеть той муки. В правду, желание причиняло чуть ли не физическую боль.

— Этого не может…

— Может, я тут, — плюнув на все, он бросился вперед и крепко сжал в объятиях родное тело, глубоко втянул носом ее аромат и уткнулся в темную макушку, не желая отпускать.

Саманта мелко задрожала и вцепилась пальцами в куртку вампира. Касания девушки, казалось, прожигали даже сквозь толстую, подбитую мехом кожу верхней одежды.

— Здесь я, здесь, — голос предательски дрогнул одновременно с тем, как послышался сдавленный всхлип девушки, и она запустила руки под распахнутую куртку.

Сэм крепко сжала кулаки, и ее ногти приятно проскребли по его коже. Казалось, еще немного, и девушка порвет в клочья кофту этернеля. Улыбаясь, как последний дурак, не верящий в свое счастье, Джимм наглаживал ее слегка волнистые волосы, запускал в них пальцы и просто кайфовал от мысли, что все это не сон.

Саманта Сент-Джон и в правду была. Настоящей, невредимой, все так же безумно притягательной и хрупкой, какой он запомнил ее. Черная дыра в груди, наконец, не давала о себе знать, не выпускала сосущие щупальца, не заставляла стискивать зубы и бить руками в пустоту. Безмолвие внутри кончилось. Боль ушла.

— Мне столько нужно тебе рассказать, — тихо проговорил он, заключая лицо полукровки в ладони и обращая к себе. Сияющие, полные слез невозможно зеленые глаза заставили его испытать истинную, ничем не затуманенную радость. — Хрена с два я теперь тебя оставлю. Расскажу тебе все и в ответ тоже хочу услышать многое. Прости, я даже, — вновь собственный голос подвел, и Бротту пришлось прочистить глотку, — не знал, что ты есть на самом деле. Я…я просто был каким-то уродским отщепенцем, абсолютно ничего не помнящим. Иисусе, Саманта.

И опять Джимм стиснул ее в объятиях. Надо же, когда он только-только подходил к одинокому домику, то был почти уверен, что не найдет здесь того, кого долго искал. Больше трех недель метания по всей Финляндии, наконец, окончились успехом.

Осталось еще кое-что, что долго его тревожило.

Мужчина чуть отстранился, провел девушке вниз по плечам, рукам и взял ее ладони в свои. На изящных пальцах не было никаких украшений. Он улыбнулся и внимательным взглядом осмотрел обстановку, на которую до этого ему было плевать. Даже в отголосках эмоций, витавших в комнате он не смог уловить никакого намека на присутствие другого мужчины.

— Сначала мне показалось, что стоило немного проследить за девушкой, которая здесь живет, — проговорил он, возвращаясь к ней взглядом. — Боялся, что, если ты та, и твоя жизнь идет только в гору, то я лишь нарушу ее своим появлением. Но, как видишь, стальное терпение до сих пор никак во мне не заведется. За три года многое могло произойти, да?

Бротт скосил глаза и ухмыльнулся. Двери. Они даже не подумали их закрыть.