Последний вздох (ЛП)

К счастью, у меня уже выработался небольшой иммунитет к таким горячим взглядам.

— Ну, папа, рад тебя видеть. Мама с тобой?

Он качает головой:

— Твоя сестра...

Он останавливается и прочищает горло. Упоминание Наоми делает меня жестким, как доска.

— Твоя сестра позвонила и сказала, что она работает над проектом, и она не может вернуться домой.

— Она отправляет мне электронные письма и говорит, что у неё всё хорошо, — говорю я ему.

Это была часть моей сделки с Василием, регулярные контакты. Он периодически должен прерывать её, чтобы она ежедневно писала мне. Наоми часто теряется в своем мире.

Отец кивает.

— Да.

Когда мы молчим долгое время, Рэйган вскидывает руки и кричит:

— Ради бога! Вы оба невозможны! Наоми позвонила мне и спросила, почему мы не поехали на ранчо. Я сказала, что ты не можешь вернуться домой, пока не вернется она. Она сказала, что не знает, когда сможет вернуться. Потом мы вместе позвонили твоим родителям. Дениэл, твои родители хотят, чтобы ты вернулся домой.

На меня накатывает волна эмоций, я шагаю к ней, благодаря Бога, что Рэйган стоит недалеко:

— Это правда?

Отец кивает, глядя в пол, затем поднимает мокрые глаза, и мы встречаемся взглядами:

— Мы скучаем по тебе, сынок. Твоя мама. Ей нужен её мальчик.

Мне трудно говорить из-за кома в горле, но спустя минуту я обращаюсь к Рэйган:

— Ты поедешь со мной в мой дом?

Она сердечно улыбается мне и говорит:

— Я с тобой до последнего вздоха.

Глава 31

Рэйган

Из Миннесоты в Техас мы отправляемся на крошечном хэтчбеке, чтобы я могла взять с собой коробки с DVD и одежду. Дэйзи плачет всё время, пока мы прощаемся, и обещает навестить. Ник был мужественный и украинский, как всегда. Хотя они с Дениэлом обмениваются коротким одноруким объятием перед отъездом.

Это странно, но мне не грустно покидать Миннесоту. Чистый уход. Я перевелась из своего колледжа в местный университет. В Миннесоте я почти ничего не оставляю, но всегда могу вернуться на выходные. Раз Дениэл хочет ехать в Техас, мы едем туда.

Дорога занимает несколько дней. Мы останавливаемся рядом с надписями «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ», чтобы сфотографироваться, покупаем туристические сувениры, едим в придорожных забегаловках и занимаемся любовью на тесном заднем сиденье, когда больше нет сил терпеть. Эта самая интересная поездка в моей жизни. Каждый день я просыпаюсь и вижу лицо Дениэла рядом со мной на постели. Я так благодарна, что Дениэл стал для меня всем. Он никогда не бросит меня, особенно, если я нуждаюсь в нем. Не каждый парень связался бы со сломленной девушкой, шлюхой в прошлом. Но Дениэл никогда не заставлял меня чувствовать себя грязной или испорченной, ничего такого. Только невероятно красивой.

Что такого, что он хочет вернуться в Техас и помогать родителям? Мы едем в Техас. Это не вопрос для меня.

Техас оказывается совсем не таким, как я ожидала. Мне представлялись бесконечные ковбои и крупный рогатый скот, но единственное, что мне бросается в глаза, он пустой. Пустой на мили и мили вокруг. Здесь немного колючих деревьев, но в целом, кроме травы перекати-поле пусто. Дениэл говорит, что западный Техас, в котором мы находимся, не такой, как восточный, там есть деревья. Но думаю, это просто рассказы, хотя мне всё равно.

Табличка с надписью ранчо Хейзов стоит ровно посередине. Я удивлена, когда мы сворачиваем с дороги и оказываемся перед металлическими воротами с переплетенными буквами Х и Д.

— Это наш бренд, — говорит Дениэла, и в его голосе слышна гордость.

Это так потрясающе.

— И что производит этот бренд? — спрашиваю я, когда мы проезжаем через ворота.

— Ну, всякое там. Быки, телята, блондинки, которые плохо себя ведут, — он играет бровями так, что я фыркаю.

— Тогда полагаю, мне надо хорошо себя вести, — говорю я, а он стонет в ответ, положив руку мне на колено.

— Да, нужно, — говорит он. — Мне не нужен стояк в штанах, когда я буду обнимать свою маму.

Я хихикаю, пока мы спускаемся по длинной дороге и паркуемся перед ранчо. Это чудовищно огромное здание из дерева и камня полукруглой формы. В любом другом государстве такое строение назвали бы особняком, но здесь его называют просто дом.

Когда мы выходим из машины, из дома к нам идут два человека. Это отец Дениэла и женщина с копной седых волос, должно быть, его мать. Она плачет и протягивает руки прежде, чем спускается с крыльца. Женщина обнимает Дениэла и плачет, на них же наваливается папа, и они теряются в своем мире на несколько минут.

Затем мать отрывается от Дениэла, вытирает щеки и направляется ко мне, вытянув руки:

— О, Боже. Это должно быть, Рэйган. Дениэл, она такая хорошенькая, — и она окутывает меня в свои теплые объятия, прежде чем я успеваю отойти.

Её прикосновения заставляют меня замереть на мгновение, но Дениэл опускает руку мне на плечо, и я снова в порядке.

— Мам, я же говорил...

— О, — выдает она, убирая руки, — мне так жаль.

— Всё в порядке, — быстро говорю я, чтобы никто не успел обидеться. — Я в порядке.

Она мило улыбается мне:

— Я так рада увидеть свою новую дочь.