Последний защитник

В узелке Хлорис никакого золота не оказалось и в помине. Наверное, она спрятала его где-нибудь в одежде, которая на ней была. Вероятно, золото уже присвоила мадам Крессуэлл или старая ворона из соседнего дома.

Когда я поел, Вонсвелл отвез меня в лодке в Уайтхолл. У меня в кармане лежали бумаги Бекингема, а также «История мира» Рэли. Кэт вынудила меня купить книгу, которая сегодня утром спасла мне жизнь. Быть может, теперь она станет моим талисманом.

Дождь закончился, но на воде было страшно холодно. Я закутался в плащ и закрыл глаза. Мне хотелось спрятаться от всех и спать до скончания века.

Сегодня утром из-за меня погибли два человека. Это тяготило меня безмерно, и, боюсь, теперь всегда будет тяготить. Правда, Мертон убил бы меня без малейшего колебания. Но я-то тешил себя надеждой, что сам был не таким, как он, и все же лишил жизни человека без особой необходимости. Что же до Хлорис, то хотя бедную женщину пронзила шпага Мертона, однако ответственность за ее гибель лежала исключительно на мне. Чувство вины притаилось в кулисах моего сознания, готовое выскочить на сцену в любую минуту, как чрезмерно пылкий актер.

Однако на этом мои беды не кончались. Надо еще как-то помочь Кэтрин. Последнее, чего бы мне хотелось сегодня вечером, – это шепотом спорить с ней у ворот ее сада. Да, у меня в кармане была письменная улика против Бекингема. По крайней мере, вероятность того, что Уильямсон вызовет супругов Хэксби на допрос, теперь снижалась. Но это вовсе не значило, что я изменил отношение к их авантюре с Кромвелями.

Вонсвелл направил лодку к берегу, умело лавируя между многочисленными судами у дворцовой набережной. Он высадил меня на общественной пристани. Через дворы я направился в контору Уильямсона в Скотленд-Ярде. Я держался начеку. Неизвестно, следили ли за мной люди Бекингема, но лишняя осторожность не помешает.

Придя в контору, я по оживленному гулу голосов сразу понял, что начальника у себя в кабинете нет. Эббот играл на подоконнике в кости с одним из младших клерков. При моем появлении шум стал потише, поскольку я занимал более высокое положение, чем большинство служащих, но не прекратился.

– Где Уильямсон? – спросил я. – У милорда?

– Нет. – Эббот ухмыльнулся. – Удалился по делам. Будет только завтра утром. Лорда Арлингтона тоже нет.

– Черт побери! – пробормотал я, держась за щеколду двери.

– Выше нос, Марвуд. Слышали новости?

– Какие еще новости?

– Говорят, сегодня в Мурфилдсе собрались десятки тысяч недовольных. Эти дьяволы-подмастерья бросают камни в красные мундиры, а потом разбегаются. После чего снова собираются и начинают все сначала. Опять атаковали Новую тюрьму. И еще по рукам ходит петиция. Ну до того забавная, просто живот надорвешь. Это сатира, написанная якобы от имени проституток…

– Знаю, – оборвал его я.

Эббот обиделся, но только на миг. Он был не из тех, кто долго таит злобу. Махнув рукой в сторону костей, он предложил:

– А не хотите ли, Марвуд…

Однако конца фразы я не слышал, поскольку вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Было уже начало шестого, когда Элизабет Кромвель выехала из дома госпожи Далтон в наемном экипаже, оставив отца за работой над бумагами в гостиной. Ради соблюдения приличий девушку сопровождали двое домочадцев ее хозяйки: пожилой слуга, бывший с ними в понедельник в Сент-Джеймсском парке, и пухленькая служанка, совсем еще ребенок, которая до смерти боялась свою госпожу, да и всех остальных не меньше.

– Пусть девочка никуда от тебя не отходит, – на прощание велел Элизабет отец. – Нельзя давать повод для злобных сплетен. А Джайлс убережет тебя от неприятностей, если вам вдруг встретятся бунтовщики.

Злобные сплетни, подумала Элизабет, были не самой большой их бедой. А Джайлс, разменявший седьмой десяток, вряд ли справится с упрямым ребенком, не то что с толпой пьяных подмастерьев.

По дороге она услышала, как часы на церкви пробили половину шестого. Как бы ей хотелось, чтобы возница ехал побыстрее. Элизабет переплела пальцы рук, лежавших на коленях. Так много зависело от результата ее сегодняшнего визита на Генриетта-стрит. Отец становился все более зависимым от Бекингема, который упорно вовлекал его в свои интриги. Если бабушкино наследство окажется достаточно значительным, у Элизабет прибавится шансов убедить отца вернуться в Париж, где он находился в относительной безопасности. Возможно, даже останутся деньги для членов его семьи.

Экипаж выехал из Холборна и свернул на Друри-лейн. Теперь уже недалеко.

Хорошо, что Кэтрин Хэксби была женщиной честной. И вдобавок глупой. Иначе разве она вышла бы замуж за этого ужасного старика, который дрожит как осиновый лист и заставляет жену трудиться, чтобы обеспечить семью? А какие у нее красные, потрескавшиеся руки, совсем не как у леди. Даже будучи дочерью цареубийцы, Кэтрин могла бы подыскать себе лучшую партию.

Когда экипаж слишком резко свернул на Джеймс-стрит, все трое пассажиров повалились набок. Служанка взвизгнула, но тотчас смолкла.