Последний завет Дон Хуана: магия толтеков и эзотерика духовности

Она усадила меня на свою подушку и прислонила мою спину к столбу. Она сказала мне, что собирается руководить мною при созерцании пятна силы, которое было у Нагваля по ту сторону долины. Она надеялась, что, созерцая его, я получу необходимую энергию для собирания своего второго внимания.

Она села очень близко ко мне слева от меня и стала давать инструкции. Почти шепотом она велела мне держать веки полуприкрытыми и уставиться на то место, где два огромных круга сходятся. Там был узкий крутой водный каньон. Она сказала, что это особое созерцание состоит из четырех отдельных действий. Первое действие было использовать поля моей шляпы как козырек, чтобы заслонить им излишнее сияние солнца и пропустить к своим глазам лишь минимальное количество солнца; второй шаг был полуприкрыть веки; третий шаг был удерживать их так, чтобы обеспечить равномерный приток света; и четвертый шаг был отличить водный каньон на прочем фоне через сетку световых волокон на моих ресницах.

Сначала я не мог выполнить ее инструкции. Солнце было высоко над горизонтом и мне пришлось запрокинуть голову назад. Я поворачивал свою шляпу до тех пор, пока не закрыл большую часть солнечного сияния ее полями. Кажется, это было все, что требовалось. Когда я полуприкрыл глаза, часть света, который казался исходящим от верхушки моей шляпы, буквально взорвалась на моих ресницах, которые служили фильтром, создававшим светлое кружево. Я держал свои веки полуприкрытыми и играл со светлым кружевом некоторое время, пока не смог различить точный вертикальный контур водного каньона на фоне.

Затем ла Горда велела мне пристально смотреть на среднюю часть каньона, пока я не смогу засечь очень туманное коричневое пятно. Она сказала, что это дыра в каньоне, которая присутствует там не для глаза, который смотрит, а только для глаза, который «видит». Она предупредила меня, что я должен проявлять свой контроль, как только я выделю это пятно, чтобы оно не притянуло меня к себе. Я скорее должен «ввинтиться» в него.

Она предложила, чтобы в момент, когда я найду дыру, я нажал на нее плечом, чтобы дать ей знать об этом. Она подвинулась боком, пока не прислонилась ко мне.

Я минуту боролся, чтобы скоординировать и сделать устойчивыми 4 действия, и вдруг в середине каньона сформировалось темное пятно. Я немедленно заметил, что вижу его не так, как я обычно вижу. Темное пятно было скорее впечатлением, своего рода зрительным искажением. В тот момент, когда мой контроль ослаб, оно исчезло. Оно находилось в моем поле восприятия только в том случае, если я держал 4 действия под контролем.

Тут я вспомнил, что дон Хуан бесчисленное число раз заставлял меня заниматься аналогичной деятельностью. Он обычно вешал небольшой лоскуток на низкую ветку куста, который был стратегически размещен так, что находился на одной линии с определенными геологическими образованиями в горах на заднем плане, такими, как водные каньоны или склоны. Заставляя меня сидеть примерно в 50 футах от этого лоскутка и пристально смотреть через низкие ветки куста, где висел лоскут, он пользовался этим для того, чтобы создавать во мне особый эффект восприятия. Лоскуток, которые всегда был темнее по оттенку, чем то геологическое образование, на которое я пристально смотрел, был прежде всего деталью этого образования. Идея заключалась в том, чтобы допустить игру светового восприятия, не анализируя ее. Я каждый раз терпел неудачу, т. к. был совершенно неспособен воздержаться от оценок в моем уме, и мой ум всегда входил в какое-то рациональное спекулирование о механизме моего иллюзорного восприятия…

< … > … Сестрички вышли из дома и сели созерцать вместе с ней. Их мастерство пристального созерцания было очевидным. Их тела приобрели необычайную жесткость. Казалось, они не дышали вообще. Их неподвижность была такой заразительной, что я поймал себя на том, что полуприкрыл глаза и уставился на холмы.

Пристальное созерцание было настоящим откровением для меня. Выполняя его, я подтвердил некоторые важные спорные моменты учения дона Хуана. Ла Горда очертила это задание, безусловно, смутным образом. «Ввинтиться в него» было больше командой, чем описанием процесса, и все же оно было описанием, при условии, что было выполнено одно существенное требование; дон Хуан называл это требование остановкой внутреннего диалога. Из утверждений ла Горды относительно пристального созерцания мне было очевидно, что результатом, который имел в виду дон Хуан, заставляя их пристально созерцать, было научить их останавливать внутренний диалог. Ла Горда выразила это, как «утихание» мыслей. Дон Хуан уже обучил меня делать ту же самую вещь, хотя он заставлял меня следовать противоположному пути; вместо того, чтобы учить меня фокусировать свой взор, как делали созерцатели, он научил меня открывать его, наполнять свое сознание, не фокусируя взгляда ни на чем. Я должен был как бы вроде слушать глазами все в 180-градусном секторе перед собой, держа глаза несфокусированными как раз над линией горизонта.