Последний живой

Туман постепенно начал редеть, грязевые болота сменились обычной землей, и под ногами даже стала появляться трава. Воронки от взрывов исчезли — видимо, бомбы падают лишь на окраину местности.

Я время от времени слышал выстрелы, но с охотниками больше не встречался. Наверное, оно и к лучшему, хотя с другой стороны — если я не убиваю, то рейтинг не растет, зрительский интерес падает и поток донатов прекращается.

Поэтому, когда на экране появилось несколько красных точек, я даже обрадовался. Радость длилась недолго — ровно до тех пор, пока точек не стало восемь штук.

Белая мгла была еще достаточно густой, чтобы я не мог разобрать, кто это бродит такой большой компанией. Зато звуки в тумане разносились прекрасно, и когда я услышал лай, то сразу все понял.

Собачья стая на кого-то напала, и этот кто-то был в большой опасности. Потому что когда я взглянул в прицел, то с помощью тепловизора разглядел, что человек был один и вооружен лишь какой-то дубинкой.

Прийти на помощь или ну его нахер? Даже не знаю. Вдруг зрители решат, что я окончательно размяк.

Но потом окруженный псами человек закричал, и я понял, что это женщина. Тут уж ничего не поделать, врубились древние инстинкты — защитить самку от хищников. Я встал на колено, упер приклад в плечо и дважды выстрелил. Два патрона, две мертвые псины. Остальные, недоуменно подвывая, разбежались в стороны. Бегунья прижалась к земле и завертела головой по сторонам.

— Свои! — крикнул я, направляясь к ней. — Бегун девяносто девять!

Услышав мой номер, бегунья подскочила и сорвалась с места. Снова подчиняясь инстинктам, я догнал ее и повалил на землю, оказавшись сверху. Дубинка с вбитыми в нее гвоздями вылетела из рук бегуньи,

— Отпусти! — вскрикнула она и попыталась вцепиться ногтями мне в лицо. — К-х!

Последний звук она издала, потому что я железный хваткой вцепился ей в горло и пережал кислород.

Бегун-100 (2)

Статус: в игре

— Вреда не причиню, если сама не нарвешься. Насиловать тоже не буду. Поболтать хочу. Понятно?

Лицо сотки побагровело, глаза чуть не вылезли из орбит и она одними губами ответила «да». Для профилактики я подержал ее горло еще пару секунд и затем отпустил. Когда разжал пальцы, бегунья шумно вдохнула и закашлялась.

Я встал и достал из рюкзака бутылку с водой. Глотнул сам и протянул сотой. Все еще кашляя, она недоверчиво посмотрела на меня, на бутылку, а потом схватила ее и жадно напилась.

— Спасибо, — утирая губы, она вернула мне остатки воды.

Пока сотая пила, я успел как следует рассмотреть ее. Однозначно репликант, но симпатичная. Светлые волосы, пухлые щечки и узкий носик. Если не брать в расчет пару синяков и разводы грязи на лице, то сотка прямо-таки обалденно красивая. Еще бы макияж добавить, платье вместо комбинезона и можно смело вести в ресторан, а потом в гостиницу. А лучше сразу в гостиницу.

— Почему ты побежала?

— Потому что девяносто девятый погиб еще на стадионе, — бегунья нерешительно встала и подняла свою дубинку. — Но интерфейс говорит, что это и правда твой номер. Лицо незнакомое, я не видела тебя на финише… Ничего не понимаю.

— Хм. А вот я понимаю. Вас погружали в гибернацию после второго этапа?

— Да, ну и что?

— В твоей блондинистой головке есть мозги? Пошевели ими немного.

Сотка заметно оскорбилась, но последовала совету и через несколько секунд выдала:

— Мы из разных партий. С разных сезонов шоу, или как это назвать…

— Бинго. Сколько бегунов выжило после второго этапа?

— Тридцать семь.

— А у нас — двадцать пять. Выходит, после отдыха всех погружают в гибернацию и мы спокойно спим, дожидаясь, пока наполнится состав для третьего этапа, — сказал я.

— Вау, — кажется, сотка была удивлена открывшейся информации. Признаться, я тоже, хоть и не показывал этого. — И сколько же мы проспали?

— А вот этого тебе никто не скажет. Может, шоу проводятся каждый день, а может, раз в неделю или в месяц. Сколько выживет бегунов на втором этапе — не угадаешь. Так что мы вполне могли быть заморожены ну, скажем, полгода. Или год. Но это вряд ли. Зрители успели бы забыть героев прошлых шоу, а меня точно помнят. Поэтому уверен, что не больше месяца.

— Пиздец, — брякнула сотка, и от грубости, исходящей из столь нежного на вид ротика, я ощутил мимолетное возбуждение. Люблю, знаете ли, когда девчонки говорят грязные вещи.

— Согласен. Ну ладно, от собак я тебя спас. Если увидимся на финише, с тебя минет, — я повернулся, чтобы уйти.

— Подожди! — бегунья схватила меня за руку.

— Отпусти, — мой голос лязгнул, как обнаженный клинок, и пальчики сотки мигом разжались.

— Извини, я просто… можно с тобой?

— Нет.

— Ну пожалуйста, — замурлыкала сотая, превращаясь из испуганной дурочки в дурочку-обольстительницу.

В грязном комбинезоне и побитым лицом трудно быть соблазнительной, но у нее получалось. Язык тела, тембр голоса, взгляд — все вместе это заставляло ненужные сейчас гормоны наполнять мою кровь.

— Вместе доберемся до финиша, а там ты получишь все, что захочешь, — проводя ноготком по моей щеке, продолжала бегунья.