Последний знаменный

Он также всегда считал ее не родной, а всего лишь игрушкой для отца. И ему в голову не приходило, что она может посягнуть на его положение или права в семье. Шли годы, и он начал понимать некоторые вещи. Это началось с рождением Джеймса. Мартин считал его братом, пока не услышал, как слуги обсуждали ситуацию и сошлись на том, что Джеймс — будущий хозяин Дома, потому что он чистокровный варвар.

Так впервые он осознал: полукровное происхождение в этом мире имеет значение. С этого момента, глядясь в зеркало, он обнаруживал все больше китайских черт в своем лице. И все больше в нем росло отчуждение в отношении тети Моники и ее сына.

Он полагал, что о его чувствах никто не догадывается, как вдруг его внезапно отправили в Ханькоу с тетей Викторией. Он не знал, что делать, кому верить. Отец однажды зашел к нему в комнату и сказал:

— Ты взрослеешь, Мартин. Я собираюсь послать тебя в Ханькоу учиться делу. С тобой поедет тетя Виктория. Она будет руководить конторой в Ханькоу.

Первой реакцией Мартина стала огромная радость. Ему было всего тринадцать, а отец уже обращался с ним как со взрослым. Только позже он догадался: его просто-напросто выпроводили из делового центра Дома Баррингтонов в один из самых удаленных филиалов. К тому же со временем до него дошло, что его фактически ничему не обучают. Тетушка Вики вела дела дома и в свободное время выступала в роли его гувернантки. А он оставался всего лишь побочным ребенком Баррингтонов, отодвинутым в сторонку.

Тетушка Вики была необычайно добра к нему. Слов нет, как он и сказал маршалу, она заботилась о нем так, как никто другой, разве только Чжан Су. Но его это почему-то даже раздражало. Тетушка Вики, несмотря на свою красоту и бесспорные грехи, — слуги просветили его, сообщив, что у нее любовник китаец, — оставалась бездетной, и все шло к тому, что она останется старой девой. Кроме того, юноше казалось, как последняя женщина, урожденная Баррингтон, она сожалела о том, что рыжая бельгийка занимается ее делами и попирает ее права. А возможно, она выполняла план отца удалить старшего сына из Шанхая и не подпускать его близко, пока не подрастет Джеймс.

Эти подозрения и вызванное ими негодование нарастали исподволь, по мере того, как рос сам Мартин. И постепенно в его душе зародилась ненависть к своей тетке. Она, казалось Мартину, старается не дать ему взрослеть, не дать почувствовать себя Баррингтоном. Он даже подумывал о побеге от нее и возвращении в Шанхай назло отцу. И если пока еще этого не сделал, то единственно из-за боязни разозлить Роберта Баррингтона. Но однажды, когда он повзрослеет... И вот сейчас рядом с ним человек, не менее знаменитый, чем его отец, да, кроме того, готовый обращаться с ним на равных.

Выехав из города, они направились в сторону болот, которые лежали у подножия холмов, простиравшихся на север и переходящих в горы. Юаня сопровождали многочисленные слуги. Выстроившись цепочкой, они первыми вошли на болота, крича и ударяя в барабаны. Мартин был еще больше польщен, обнаружив, что является единственным гостем, и почувствовал гордость, когда последовал за Юанем в грязную воду. За ними шли четверо слуг, держа над головой ружья и патроны. По мере продвижения вода поднималась выше и выше и теперь доходила им до груди. Мартин подумал, что сказала бы его тетка, если увидела их сейчас.

Но вот Юань поднял вверх руку. Все остановились. Слуги тут же подали ружья хозяину и его гостю, поскольку над головами взлетела стая гусей. Юань выстрелил первым, а Мартин мгновеньем позже. Три птицы, беспомощно хлопая крыльями, упали в камыши. Остальные разлетелись в стороны.

— Хороший выстрел, — похвалил Юань, меняя ружье на заряженное.

Мартин последовал его примеру и возразил:

— Думаю, все они ваши, сэр.

— Нет-нет. Одна из них твоя, — заверил маршал.

Они побрели по болоту дальше. Слуги шли за ними и подбирали убитых птиц. Охота длилась несколько часов, и в конце концов Мартин насквозь промок и вымотался, плечо болело от ружейной отдачи. Юань выглядел как ни в чем не бывало, когда они вышли из воды на сухую землю, на остров посередине болота.

Слуги занялись делом. Одни ощипывали и потрошили птиц, другие разводили костры, причем не только для приготовления пищи: охотников дожидались два огромных котла с горячей водой.

— Нам нельзя простужаться, — сказал Юань.

Маршала окружили полдюжины очень симпатичных молодых женщин, которые начали ловко освобождать его от мокрых одежд. Не менее привлекательные девушки принялись стягивать с Мартина его халат. Он не знал, что делать. Тетка всегда запрещала ему раздеваться в присутствии служанок или ее самой. А потом он был до сих пор возбужден спектаклем, увиденным прошлым вечером, и улыбки да хихиканье девушек доставляли удовольствие.

— Я не захватил смену одежды, — попытался протестовать он.