Последний звездолет с Земли

- Это пока только конфиденциальные сведения, но вчера я звонил в Вашингтон и разговаривал с Грейстоуном. Он обещал попытаться захватить с собой второго пилота со "Стикса" или "Харона".

Халдан поставил перед отцом стакан и сказал:

- Если ему удастся выдавить хоть несколько слов из этих угрюмых молчунов, это будет истинным чудом.

- Такое по силам разве чти Грейстоуну.

Выказывая общепринятое пренебрежение к космонавтам, Халдан в глубина души относился к ним с тайным уважением. Участники первых космических экипажей, сформированных более ста лег назад, и дожившие до нынешних времен, были самыми мужественными из мужчин.

По телевидению часто показывали пилотов, приземляющих свои многотонные корабли скорби на земных космодромах - людей мрачных, неразговорчивых и почти бессмертных, поскольку за целое столетие они старились по земному времени всего на несколько месяцев. У Халдана создалось впечатление, что рослые, широкоплечие космонавты, сложенные крепче, чем их тщедушные потомки, с радостью вообще не возвращались бы на Землю, если бы не требовалось обновлять запасы.

- Я с удовольствием схожу на лекцию, - пообещал Халдан, - если, конечно, не возникнет что-нибудь более важное.

- Что может быть важнее лекции Грейстоуна о Файрватере?

- Послушай, папа. - Халдан положил руку на плечо отца. - Если я нужен тебе как переводчик, так и скажи. Но могу тебя заверить: чтобы понять Файрватера, требуется не столько разум, сколько интуиция.

- Тоже мне, учитель нашелся!

Халдан шел на концерт камерной музыки, не особенно надеясь на встречу с Хиликс, и, конечно, не нашел ее там. После посещения незатейливого джаз-сейшн, он отправился в кафе "Сирена", место весьма почитаемое поэтами.

Он застал там кучку студентов с Г-7 на блузах и присоединился к ним. Его собственную блузу скрывал плащ, и в пригашенном свете настольных ламп они приняли его за своего. Кто-то упомянул Браунинга, и тогда Халдан привел всех в благоговейный трепет, процитировав длинный отрывок из "Кольца и Книги".

Усиленная жестикуляция для придания большего веса своим словам, вытягивание шеи в сторону рассказчика, чтобы не проронить ни одного слова, кивки или мотание головой в знак одобрения или отрицания делали поэтов похожими на медуз, колышущихся в мутной воде. Но энтузиазм, с которым они декламировали полюбившиеся строки, часто на языке оригинала, произвел на него такое же сильное впечатление, как тогда, когда он слушал Хиликс в Пойнт-Со.

Халдан был разоблачен, когда один из поэтов заявил, что истинной поэзией считает только стихи Марии Рильке, и спросил, каково его мнение о последнем переводе с немецкого этих стихов.

- В оригинале он меня восхищает, а вот перевод оставляет желать лучшего! - Халдан наслаждался мелодичностью своего голоса.

Студент, задавший вопрос, повернулся к соседу:

- Ты слышал, Филипп? В оригинале он его восхищает!

- Ты кто, парень? Полицейская ищейка?

- А может, он социолог, который исследует дао общества?

- Даже в шутку не смей называть меня социологом! - крикнул Халдан своим нормальным голосом.

- А ну, убирайся отсюда, пока мы тебя не вышвырнули!

Он бы мог справиться с тремя такими, как они, но их было пятеро. Пришлось убираться. Сейчас ему не нужен был выговор от декана.

Погруженный в мысли, Халдан возвращался в Беркли. За два с половиной месяца поисков Хиликс он не раз побывал в местах, где должен был ее встретить. Некоторых студентов из категории Г-7 он видел несколько раз, а девушки нигде не было. С теорией вероятностей происходили невероятные вещи.

Он не пошел на лекцию о Файрватере.

В среду, обедая в столовой, ему бросилось в глаза объявление в студенческой газете. Вечером в пятницу в университете Золотые Ворота профессор Моран будет читать доклад о романтической поэзии восемнадцатого века. Прочитав объявление, Халдан забыл об обеде. Коли Хиликс не придет и на эту лекцию, она не придет ни на какую другую лекцию в мире!

Возвращаясь домой, он понял, что при встрече с Хиликс его могут подвести нервы, расшатанные долгим ожиданием.

Воображение тут же услужливо нарисовало подобную встречу. Вместо того, чтобы изобразить на лице приятное удивление, он падает на землю, ползет к ногам девушки и обнимает их, скуля от восторга и радости.

Хиликс надменно и презрительно смотрит на валяющегося у ее ног юнца, высвобождает ноги и уходит - теперь уже навсегда.

Поднимаясь по ступеням, он улыбнулся этой картине и вдруг понял, что в нем самом произошла разительная перемена. Связь с литературой обогатила его сознание - оно приобрело тепло и цвет. Странно, но мир казался теперь намного ярче.

Халдан-3 был разочарован, узнав, что сын не пойдет на лекций Грейстоуна. Видя печальное лицо отца, Халдан почувствовал раскаяние.