Последний звездолет с Земли

Бог мне свидетель, до сих пор не понимаю, как можно было выслать такого человека! Таких добрых людей я никогда не встречал. Он и мухи бы не обидел. Сядь она к нему на тарелку, он бы сказал: «Пусть себе поест, она тоже голодная». Но, несмотря на доброту, он был сильной личностью.

— А как он выглядел?

— Худой, высокий, с каштановыми волосами. С виду — невзрачный, но когда говорил, все его слушали. Не то чтобы он был болтуном, нет! Мы одинаково любили его и за молчание, и за беседы с нами.

Астронавт на мгновение умолк.

— Странно, спроси ты меня о ком-нибудь другом, я бы мог ответить: «Старик Джо — свой парень. Правда, частенько прикладывается к бутылке и болтает невесть что, зато отдаст тебе последний доллар». И тогда понятно, какой он, старик Джо. Но для Файрватера такие объяснения не подходят.

— А может, все-таки попробуете? — попросил Халдан. — Это для меня крайне важно.

Для него это было действительно важно. Юноша чувствовал себя сейчас, как последователь Христа при встрече с апостолом, и сгорал от желания узнать неизвестные подробности.

— Попробую, но ты все равно сейчас заснешь.

— Он любил смеяться? — спросил юноша, пытаясь пробудить память рассказчика.

— Он часто улыбался, хотя я ни разу не слышал, чтобы он смеялся. Но улыбка не самое главное. Мы любили его за внимание и за то, как он говорил с нами. Прежде чем сказать, он задумывался. Поэтому его Слова всегда были мудрыми.

Он и не думал поучать нас, хотя, Бог мне свидетель, имел на это полное право. Зная историю Земли лучше, чем кто-либо другой, он нисколько не заносился.

Что-то его угнетало. Иногда он смотрел так, что у человека появлялось желание подойти и приласкать его, но никогда не жаловался.

Однако не было у него и ложной скромности, даже доводилось слышать от него соленое словцо, но то, что он говорил, не было обидным. Как-то он сказал мне: «Сэм, знаешь, в твоих высохших яйцах хранится семя лучшего поколения, чем то, которое живет на Земле».

Это звучит не совсем прилично, но, глядя на молодых людей, я понимаю, что он хотел сказать.

Помню, стоял я как-то на вахте в штурманской рубке, а он пришел со мной поговорить. Расспрашивал о приборах, как ими пользоваться, доволен ли я судьбой астронавта. Я ответил, что каждый рад быть героем. На это он, как бы мимоходом, не задумываясь сказал кое-что, навсегда засевшее у меня в памяти: «До сих пор ваш путь был усыпан розами. Боюсь, сегодняшние розы будут последними».

И ты знаешь, он оказался прав! После каждого рейса у нас три дня отдыха на Земле, и мы думаем — это ровно на два дня больше, чем нужно. Да кому приятно, когда все отсаживаются от него за три-четыре столика, в какой бы бар он ни зашел.

Да, ты спрашивал о Файрватере! Так вот, он умел слушать, говоришь с ним, а он смотрит на тебя молодыми и одновременно старыми глазами, и ты, незаметно для себя, выкладываешь ему всю свою жизнь. При нем простой механик чувствовал себя капитаном.

Он был сдержан — ведь так это называется?.. — но понимал, сочувствовал… В общем, любил ближних. Ну как…

Астронавт задумался, подыскивая слова. Халдан хотел крикнуть, чтобы он поторопился, поскольку сознание юноши обволакивал туман забытья, и голос рассказчика долетал откуда-то издалека. Юноша отчаянно боролся со сном и успел услышать последние слова космонавта:

— …как если бы это был Иисус.

Проснувшись во второй раз, Халдан услышал новый незнакомый голос:

— Эй, труп, подъем! Подъем! Живо! Подниматься наверх и ждать наготове!

Борясь со сном, Халдан медленно уселся на койке. Кто-то позаботился о ремнях, и только центробежная сила удерживала его на постели.

Подняв лицо к падающему из отверстия свету и слыша подгоняющие окрики, Халдан слез с койки и принялся взбираться по трапу.

Высокий астронавт протянул руку и помог юноше преодолеть последние ступеньки. Халдан, щурясь, встал в проходе, но закачался и чуть не упал.

Астронавт поддержал его за плечо, потом подошел к шкафчику, достал меховые сапоги и куртку, наподобие кухлянки.

— Надень это и хорошенько застегни капюшон. Мы снова в космосе, на внешней орбите Ада, высота тысяча километров. Через несколько минут доставим вас на планету. Ты в восьмой секции, и твоя буква «К». Видишь лампочку с номером восемь?

— Да.

— Когда назовут твою секцию, следуй по коридору за трупом «Джи». Буква вышита на спине. Спустишься в люк и займешь кресло с буквой «К», не забудь пристегнуть ремни. Остальное дело тех — внизу.

Космонавт оставил Халдана одного и пошел будить остальных.

Прошло несколько минут, во время которых последние паутинки сна покинули сознание, и к Халдану вернулась прежняя энергия. Долгий сон вставил после себя не больше следов, чем послеобеденная дрема. Мозговой центр равновесия юноши без особого труда приспособился к отклоненной от вертикали силе тяжести, вызываемой центробежной силой. Халдан стоя одел выданное ему снаряжение.

— Внимание, внимание! — прозвучал голос по внутренней связи. Внимание! Секция восемь, вперед марш!